— О! Слишком дорого для вас!

Она назвала цену.

Ерунда. И этой дуре лучше валить, а то он за себя не отвечает.

Он немедленно полез в карман и протянул ей требуемую сумму. Рита тут же проверила деньги на подлинность, — лепреконское ли это золото.

— Ого! Испаряюсь! Мальчики, имейте в виду — за такие деньги меня можно и втроём.

— Нет, — сказал Снейп.

— Пас, — ответил Малфой.

— Эй! За себя говорите! А мне вот очень интересно предложение Скитер! — возмутился Барти.

— Так я же пошутила! — ответила Рита.

— А вы подумайте! Я прочитаю вам стихи! Потом у нас будет романтическое свидание! А следом…

Барти понесло.

— Ты Барти Крауч? — спросила Рита Скитер.

— Нет, — ответил Барти.

— Если ты всё-таки Барти Крауч, приходи ко мне домой в своём оригинальном виде. Будем брать у тебя интервью. Всех очень интересует личность твоей жены. Она преподаёт в Хогвартсе историю Магии, при этом дети говорят, что она рассказывает так, будто сама там была. А ещё ей двадцать один год, и при этом она один из лучших целителей в Мунго…

— Вам пора уходить, — не выдержал Снейп.

Рита ушла, а они восстановили защитное заклинание.

— Как давно у тебя такие планы? — спросил Люциус.

— Семь лет, — сообщил Барти. — Только я отмечал победу в войне, и было не до этого.

— Семь лет отмечал? — спросил Люциус.

— Да, а что? Итак, вы решились?

— Я пас, — сказал Снейп. — Вы же знаете, на ком я женат?

— Соболезную, — ответил Барти.

Люциус думал. У него уже есть слава неверного мужа и куча внебрачных детей. Да и нечестно вышло — не изменял, а Круциатус получил.

— Я согласен, Барти.

— Отлично! Скоро магический мир узнает силу любви! А ты будешь секретной порнозвездой! Жаль, Снейп не согласился, но с обработкой воспоминаний справится и моя жена.

— Воспоминаний нет, — поправил Люциус. — Но на меньшее, чем женщины-полукровки, я не согласен!

— Скоро будут у тебя воспоминания, — ответил Барти.

Конец POV Люциуса Малфоя. POV Помоны Спраут.

Работа в Школе Оборотней была очень специфической. Начнём с того, что классы формировались, исходя из текущих способностей обучающихся, поэтому в одном и том же классе, например, в первом, мог быть мужчина старше её и девочка лет десяти.

А учитывая, что на переменах вполне можно услышать под гитары песни вроде «Там я насильник, здесь герой», то она вынуждена признать — смерть только одного преподавателя за почти восемь лет, а именно ведущей астрономию Синистры, — очень хороший результат.

Она не винила Минерву за то, что та отсюда ушла, пытаясь организовать сопротивление, пусть и посредством книги.

Немного её удивило, что теперь здесь трансфигурацию и зелья ведёт Елена, хотя она просто старается с той не видеться.

Сам-Знаешь-Кто победил. Победил не тогда, когда захватил Министерство, и не тогда, когда умер Дамблдор. Сам-Знаешь-Кто победил тогда, когда стало невозможно выступить против него, не переступив через всё человеческое в себе. А если ты можешь это сделать — то зачем тебе выступать против Сам-Знаешь-Кого?

Как ей сделать учеников менее агрессивными, если они её кроме как по предмету не слушают? Она знает способ: тогда её хотя бы выслушают, пусть и снисходительно пропустят все слова мимо ушей.

Именно поэтому она решилась на то, что решилась.

Сейчас она говорила с несколькими оборотнями.

— Ваша просьба нас… слегка удивила… Это совершенно не обязательно. Я знаю, ходят нелепые слухи, что вас потом убьют, когда вы подготовите достаточно образованных оборотней в качестве кадров школы, но это не так. Тёмный Лорд против бессмысленных убийств…

— Я всё решила, — ответила она.

— Есть официальная процедура… И вам должны дать срок передумать… но учитывая ситуацию и то, что это рассмотрено в Министерстве Магии на самом верху, — оборотень тряс какой-то бумагой, — то я не вижу смысла вам отказывать.

— Так давайте, — приказала она.

Один из людей превратился в огромного волка. Она поднесла ему руку к морде. Тот слегка коснулся её зубами, а потом превратился назад.

Завтра было полнолуние, а наутро ей дали лекарство. Ещё один оборотень, что может контролировать своё проклятие.

Новое тело впечатляло. Приходилось сдерживаться, чтобы не двигаться слишком быстро или случайно не ломать двери. Но больше всего её поразило богатство запахов.

Хотя нет. Больше всего её поразило изменение отношения учащихся к ней: как будто она вмиг стала своей. И теперь, обращаясь к ней, старались вставить по два вежливых слова в одно предложение, словно она смертельно больна и если вдруг расстроится, то ей станет хуже.

Она шла к оранжерее с прыгучими луковицами. Где-то далеко, за границами её прежней человеческой слышимости, она слышала совсем другую песню под гитару:

«Ты откроешь глаза, ты увидишь нас.

Ты станешь таким уже через час.

Равномерно вдыхая воздух ночной,

Ты уверен, что он всегда был такой…» Конец POV Помоны Спраут.

Хогвартс… Сколько в этом слове для Магической Англии.

Я, Волан-де-Морт, а вернее профессор Гонт, шёл по коридору.

Хогвартс был переполнен жизнью — огромное количество детей. Столько здесь не было никогда. Только что я провёл урок Светлой Магии. Тёмных Магов у меня много, а вот Светлых надо беречь и размножать.

Естественно, я занимаюсь не только этим: трудно переоценить влияние на детские умы, которое имеет профессор Гонт.

Во всём Ховгартсе только трое знали, что я это я. Локонс, но он свой в доску. Булстроуд — декан Слизерина, Пожиратель Смерти из нового созыва, которого я сумел подключить к хогвартскому источнику (сам не стал, опасаясь сюрприза от Дамблдора, но похоже его нет). И самое