над самой Леганой, у ее армии и флота не останется иного выхода, как встать на защиту и принять сражение. Потому что альтернативой может быть только уничтожение этого мира, если и не физическое, то уж политико-экономическое, во всяком случае.

Однако адмирал Маро был почти совершенно уверен в том, что и командующий Тустас не станет избегать сражения. Потому что Маро был уверен прежде всего в том, что и леганец не преминул зачерпнуть из лившегося на них денежного потока – и не солдатским котелком зачерпнуть, а налить большую-большую цистерну. А также и в том, что Тустас хорошо умеет отличать черное от белого и прибыли от убытков. И придет, если уже не пришел, точно к таким же выводам.

Именно таким был ход размышлений командующего мадигскими Вооруженными силами. А результатом их стало приказание, отданное командиру «Покоряющего»: немедленно начать сближение с «Неодолимым».

Командир же Симод осмелился возразить:

– Прежде следовало бы установить, куда ушел «Неодолимый». Они просто кинулись в прыжок. Сразу, как только миновали рубеж припланетной зоны Редана. Без положенной паузы. Интересно, правда?

Интересно это было в первую очередь потому, что в прыжок возможно уйти лишь тогда, когда все, кто не участвует в осуществлении этого маневра, уложены в капсулы и принудительно усыплены. Таким способом психика людей предохраняется от перегрузок, с какими справляются только профессиональные звездники, но никак не пассажиры, пусть даже и военные. Значит, Тустас начал экономить еще раньше. Скупой мужик. И всегда был таким, еще в Академии Стратегии.

– Вот новости! – сказал адмирал сердито. – Куда ушел? В Простор, ясное дело. И там мы должны его обогнать. И драться там! Хотя это и считается невозможным.

– Как же – если это невозможно?

– Капитан! – сказал Маро после паузы, придя, видимо, к окончательному решению. – Вы слышали когда-нибудь о «Схватке под ковром»?

Симод помедлил с ответом не более трех секунд.

– Если вы имеете в виду «атаку Стизла»…

– Именно ее.

– …то она в мое время была в программе факультета военных судоводителей. Кажется, теперь ее уже не преподают. Как-никак, два с половиной века прошло. Это хлеб для историков.

– Но вы, следовательно, об этой истории слышали. Ваше мнение о ней? С точки зрения чисто военной.

– Если все это происходило в действительности, то Стизлом был допущен риск, намного превышавший дозволенный уровень. Но при точном выполнении условий такие действия дают несомненный выигрыш.

– То есть вы не считаете, как это принято, что это – всего лишь легенда, миф?

– Как вам сказать… У меня есть причины считать это событием, действительно имевшим место.

– Приятно слышать здравое суждение. А вот вы лично, если бы получили соответствующий приказ, решились бы на такое дело?

Снова пауза пробежала бесшумными шагами.

– Я лично высоко ценю его, как судоводителя и воина – если только история не врет, как это с нею случается. Но уверен, что я вряд ли сильно уступаю ему.

– Иными словами – вы рискнули бы?

– Куда меньше, чем вы, адмирал. Без вашего приказа я и не подумаю предпринимать такой демарш.

– Боитесь ответственности больше, чем ответного огня?

– Нет. Просто не люблю нарушать устав. А по уставу такие операции – ваш уровень компетенции, никак не мой.

– Вам нужен письменный приказ?

– Безусловно, адмирал.

– Вы его получите.

– Благодарю за доверие.

– Детали обсудим, когда окажемся в Просторе. Надеюсь, этого не придется ждать долго?

– Как только вы займете место в амортизаторе, командующий.

Глава 38

Сага о Стизле

«Атака Стизла», или, на профессиональном жаргоне, «Схватка под ковром», в истории космических войн (а другие давно уже и не велись) занимала особое место уже потому, что была единственной в своем роде. Во всяком случае, только о ней и было известно как о боевой операции, предпринятой в Просторе.

Вообще такие операции никогда и никем не запрещались, но по одной лишь причине: из-за их явной невозможности, полной неосуществимости. Считалось, что она не более вероятна, чем поединок на шпагах двух людей, находящихся в разных и наглухо изолированных помещениях без всякой возможности из них выйти. Тот, кто все же осмелится выйти, немедленно погибнет. Уничтожится.

В Просторе корабли могут получать информацию о других кораблях, лишь находясь в одном из узлов, между тем как разыскиваемый корабль в это же время находился в другом. Когда корабли преодолевали Простор между узлами – а точнее, Простор переносил их из одной своей части в другую, – установить их местонахождение никогда и никому не удавалось, почему и было принято считать, что локализовать корабли в Просторе невозможно, в это время они как бы вообще местонахождения не имели; находились в Просторе – и все. Рискнуть собственным существованием для того, чтобы проверить, действительно ли в это время никакие маневры невозможны и всякая попытка активности приведет к бесследному исчезновению корабля вместе со всей его начинкой, желающих не находилось. Как никому (если только он не самоубийца) не придет в голову прыгнуть без парашюта с километрового обрыва для того, чтобы доказать справедливость закона тяготения.

Или… опровергнуть его.

Представления о такой печальной судьбе имели под собой определенное основание. Еще за пару лет до начала Магнус-Артонской войны на теллурианском флоте (такими экспериментами занимаются лишь миры-гранды, им это по карману) запускали в Простор – в соответствующей упаковке, конечно – то собаку, то обезьяну или, на худой конец, семейство мышей. Органика вместе с упаковкой мгновенно исчезала – без какого-либо взрыва, без малейшего возмущения Простора, просто – без следа. Серьезной теории на этот счет так и не возникло, но факты внятно говорили о том, что к органической жизни Простор относится крайне отрицательно. Как и к ее защитным конструкциям. Не признает ни того, ни другого.

Сейчас уже трудно сказать, руководило ли капитаном Стизлом именно желание опровергнуть общепринятую истину, проверяя возникшие у него идеи; скорее всего, нет. Стизл, по отзывам его современников, был человеком крутого характера, крайней уверенности в себе, а может быть, и просто самоуверенным, легко приходил в ярость или, как говорили любители выражаться поделикатнее, в состояние берсеркиерства, и в исступлении уже не в силах был считаться с уровнем риска и вообще с требованиями здравого смысла. В таких случаях он пер напролом. И это, как правило, приносило ему успех. Потому, может быть, что люди нормальные вообще избегают схваток с сумасшедшими – а Стизл, вошедший в раж, производил именно такое впечатление.

Факты же таковы: в ходе Магнус-Артонской войны (со дня ее окончания прошло уже двести пятьдесят лет, и мало кто помнит,