пор, как был последний. Я советую тебе не тратить впустую мое время или время моего Хозяина, или, когда это будет сделано, ты ответишь мне. - Он обнажил клыки. - Где бы ты ни прятался, в любой вселенной, я могу найти тебя, волшебник, и если я это сделаю, ты получишь мало радости от нашей встречи.

- Я никогда не трачу впустую их время, Аншакар, - холодно сказал Варнейтус, - и здесь, в моем собственном мире, ты можешь счесть меня несколько более грозным, чем ты думаешь. Также я не думаю, что миледи благосклонно отнеслась бы к любой попытке с вашей стороны причинить вред одному из ее слуг без ее разрешения. - Он тонко улыбнулся. - Я с готовностью признаю, что ты мог бы уничтожить меня, когда бы ни захотел, но сомневаюсь, что после этого даже ты захотел бы встретиться с Ней лицом к лицу.

Глубокое, рокочущее рычание вырвалось из груди Аншакара, и Варнейтус позволил своей улыбке стать немного шире.

- И с этим, Аншакар, я прощаюсь с тобой, - сказал он. - У меня есть другие поручения, которые нужно выполнить, если я хочу, чтобы все остальные части их плана были готовы достаточно скоро, чтобы сделать вас счастливыми.

- Вперед. вперед! - прорычал Аншакар, и Варнейтус произнес слово команды и снова исчез.

Глава двадцать четвертая

- Ты уверен, что не хочешь, чтобы я рассказал об этом Великому совету и Мэнтхэйлиру, отец? - спросил сэр Сиралк Эксхаммер. - Если слухи, которые мы слышим, хотя бы отдаленно точны, разве нам не нужно занимать решительную позицию против одобрения безумия Теллиана?

Кассан из Фрамана оторвал взгляд от своей тарелки и задумчиво нахмурился, созерцая своего единственного сына и наследника за завтраком. Физически Сиралк был очень похож на своего отца, с таким же высоким, мощным телосложением и серыми глазами, хотя у него были темные волосы матери. Сходство было еще сильнее в том, что касалось их отношений, и, несмотря на свою молодость, а ему еще не исполнилось двадцати трех лет, Сиралк полностью разделял ненависть своего отца ко всему клану Боумастеров. Однако он был моложе и более импульсивен, чем Кассан. Действительно, он был достаточно импульсивен, чтобы он и сэр Трайанал Боумастер менее чем через час встретились бы друг с другом в крайне незаконной личной схватке, которая почти наверняка стала бы смертельной для одного из них. К счастью (или к несчастью, в зависимости от того, каким мог быть исход), в то время они были в Сотофэйласе, и сэр Джерхас Мэйсбирер получил известие о предстоящем сражении вовремя, чтобы арестовать обоих молодых людей за заговор с целью нарушения спокойствия короля во время заседания Большого совета. Прежде чем освободить их, он при свидетелях взял с них обоих обязательную клятву держаться подальше друг от друга по крайней мере два полных года. Это предотвратило повторение вызова, брошенного Сиралком, но это также подлило масла в огонь его ненависти к Трайаналу и его дяде, что было одной из причин, по которой Кассан прилагал такие усилия, чтобы полностью отделить его от своих собственных... более глубоких планов.

Конечно, были и другие причины.

- И кому из членов Совета ты бы сообщил? - спросил Кассан через мгновение. - Я имею в виду, в дополнение к моим собственным источникам.

Сиралк фыркнул.

- Отец, я не располагаю твоими источниками в самом Совете, - признал он. - Но, ты знаешь, даже у самого седого советника, как правило, есть плавающие вокруг него наследник или два. Если уж на то пошло, даже члены Мэнтхэйлира делают это, хотя я признаю, что немногие из них собираются вращаться в тех же кругах, что и я. И хотя ты, возможно, не заметил, некоторые отцы склонны делиться своими мыслями со своими наследниками.

- На самом деле, теперь, когда ты упомянул об этом, я заметил. Небрежно с их стороны, но, полагаю, понятно, - сказал Кассан и услышал что-то вроде смешка справа от себя, где его дочь Шейрнейт закончила трапезу и сидела, потягивая свежую чашку горячего какао. - Не то чтобы Мэнтхэйлир имел такое уж большое значение.

Он скривился от отвращения. Мэнтхэйлир, древнее и традиционное собрание простолюдинов королевства, не имело реальной власти в том, что касалось формулирования политики короны, хотя он предполагал, что мудрый монарх, по крайней мере, прислушивается к ним. Мэнтхэйлир действительно имел право голосовать за взимание любого налога короны с любого свободного города или поселков или свободных йоменов, если уж на то пошло, если корона, в конце концов, не прислушалась к своим членам. И, кисло признал он, это было гораздо более вероятно в пользу безумия Теллиана, чем против него, учитывая значительное представительство торговцев и банкиров в составе Мэнтхэйлира. Более дальновидные ремесленники и мастера, возможно, были бы достаточно мудры, чтобы понять, как поток товаров, изготовленных в империи Топора, вероятно, повлияет на их собственные средства к существованию, но сборщикам налогов это было бы безразлично.

Если все получится так, как надеемся мы с Йерагором, возможно, пришло время подумать о том, чтобы еще больше ослабить власть Мэнтхэйлира, подумал он. Нам нужно было бы быть осторожными в том, как мы это сделаем, но если Теллиан добьется успеха, ничто не помешает ему обрести еще большую власть, когда Мархос передаст все королевство банкирам и ростовщикам! И не похоже, что Теллиан был бы против. Он, вероятно, думает, что аборт "парламента", который заседает в Святилище Топора, или что "Встреча гномов" в Дварвенхейме - это хорошие идеи!

Он отбросил эту мысль в сторону и заставил себя сухо улыбнуться своему собственному наследнику.

- Итак, что ты на самом деле имеешь в виду, так это отправиться в Сотофэйлас, чтобы погрязнуть в распутстве по крайней мере с дюжиной других столь же распущенных молодых клинков, вглядываясь в них сквозь вызванный выпивкой туман в попытке поковыряться в их мозгах между кубками вина в надежде, что их отцы, возможно, были достаточно глупы, чтобы рассказать любому из них, о чем они на самом деле думали. Я примерно правильно понял?

- На самом деле, нет, отец, - ответил Сиралк. - Я больше думал о том, чтобы делать это между кружками эля.

- Ах! Спасибо тебе за разъяснение. Эта идея гораздо лучше!

Шейрнейт громко рассмеялась. Сиралк ухмыльнулся и поднял свою собственную чашку какао перед отцом в жесте капитуляции, и Кассан улыбнулся ему еще шире в