Я влетаю в огромный… кабинет. Чем-то напоминающий офисный, но более дорого обставленный. Не какая-то приватная комната с огромной кроватью, как я боялась.

Это все я улавливаю периферийным зрением, основное же направлено только вперед.

Гордей… сидит в кресле за большим столом. Перед ним раскрытый ноутбук, и… никакой девушки рядом.

При нашем появлении он поднимает на меня глаза, но и только. Ни одна мышца не дергается на его лице.

— Напилась и ошивалась под твоими окнами, — говорит Демьян, сдавая меня с потрохами, — сам думай, что с ней делать.

А вслед за этим дверь за моей спиной захлопывается.

Мы с Гордеем остаемся в замкнутом пространстве один на один.

Глава 37 Почему бы нет

Он ведь пострадал из-за меня…

Арина

— Проходи, садись, — говорит Гордей, и кивает на кресла и диван, стоящие длинным рядом вдоль одной из стен.

Я подхожу к ближайшему креслу, и послушно в него сажусь.

В кабинете воцаряется тишина.

Мой взгляд поверхностно, без выхватывания каких-то деталей, блуждает по богатой обстановке, то и дело перескакивает на Гордея. Он продолжает сидеть за столом, откинувшись на спинке, и неторопливо разглядывает меня.

Мне кажется, он совершенно не стремится начинать разговор, а я… Многое хочу ему сказать, но мысли продолжают разбегаться.

Он рядом, спустя две недели прямо здесь, в этой комнате, и тело сейчас же становится аморфным, растекается по креслу киселем.

Пару раз я кошусь на дверь, потому что, если не выдержат нервы, я постараюсь вскочить и убежать. Но, с другой стороны, куда? Куда бежать? За прошедшие две недели это первый раз, когда я чувствую, что нахожусь именно там, где хочу быть. Рядом с ним.

Хочу все время быть только с ним.

Наверное, было бы круче, если бы мы снова увиделись случайно. Я вся независимая, и он, дико соскучившийся и неистово жаждущий встречи со мной.

Но, как уж получилось.

***

Если бы не Гордей, мы бы, наверное, долго сидели молча.

— Раз ты хотела увидеться, почему не позвонила? — первым нарушает он тишину.

Его голос спокойный и ровный. Наверное, мне стоит вести себя также отстраненно и непринужденно.

Вот только я не знаю, что ему отвечать. Наверное, глупо отнекиваться и заявлять, что я проходила там случайно. Тем более, ранее я утверждала, что давно не общаюсь с тетей.

— Ты сказал, звонить, если захочется секса, — отвечаю я, как есть. — А мне хотелось… просто увидеть тебя.

Гордей ничего не отвечает. Склоняет голову набок и продолжает меня разглядывать. Я не могу сказать, что мне неуютно под его взглядом, слишком уж он равнодушный.

Скорее одиноко.

Увидела, и что дальше? Вот что говорит этот взгляд.

— Ты голодная? — вдруг спрашивает Гордей.

— Нет, — мотаю я головой.

Он не знает, что совсем недавно меня выворачивало в присутствии его брата, иначе бы не спросил.

— Может, тогда чай?

— Воды, если можно, — говорю я.

Гордей поднимается с места, и идет вглубь кабинета, где стоит кулер с водой. Наполняет стакан и возвращается с ним ко мне.

— Держи, Бельчонок, — говорит он, и протягивает мне стакан.

— Спасибо.

Наши пальцы соприкасаются, и меня простреливает током.

— Выглядишь неважно, — говорит Гордей, первым отстраняя пальцы.

Странно, что он не возвращается в кресло, а зачем-то продолжает стоять возле меня. Ясно же, что я здесь нежеланный гость.

— Сколько ты выпила?

— Какая разница, — говорю я, и дергаю плечом.

Его брату я как-то сходу ответила, но вот ему отчего-то не хочу. Все дело в том, как он держится. Как будто мы с ним едва знакомы.

Жалею, что приехала, хочу поскорее оказаться у себя.

Вообще, я дура, каких поискать. Как только услышала про предполагаемую девушку, так полетела сюда сломя голову. А если бы он был не один, что бы я делала тогда? Нет, точно дура, и, наверное, никогда уже не поумнею.

— Этот клуб принадлежит вам? — спрашиваю я.

Только затем, чтобы просто не молчать.

Откладываю стакан в сторону, поднимаюсь с места.

— Да, — отвечает Гордей. — Вообще брату, ему больше нравится подобное, но… иногда же надо чем-то себя занять. В ожидании твоего звонка.

— Что?

Резко вскидываю на Гордея глаза, а в следующий момент… Он в один шаг преодолевает расстояние между нами, и сжимает меня в объятиях.

— Гордей…

Его губы проходятся по моему лбу и замирают у виска. Пальцы стискивают мои плечи.

— Гордей, я…

Так соскучилась…

— Не хочу, чтобы между нами был только секс, — выдыхаю я, — мне недостаточно. Хочу больше.

Он отпускает тотчас же, отворачивается, и быстро отходит к окну.

— Прости, — выдыхаю ему в спину.

— Это ты прости, Бельчонок. Отвезу тебя домой.

***

Не помню, как мы выходим из клуба, и как садимся в машину. Понимаю только, что так он дает понять, что не может предоставить мне большего.

Не может, или не хочет.

Теперь и для того, и для другого точно есть все основания.

Из-за меня он попал в ужасную аварию, после которой долго восстанавливался. Конечно же, ему бывает сложно меня выносить. И так теперь будет всегда. Я навсегда буду ассоциироваться для него с чем-то плохим и болезненным.

В салоне царит тишина, играет лишь негромкая приятная мелодия. Мы проезжаем большой освещенный мост, после чего Гордей заворачивает на улицу, где расположена моя квартира.

Идея возникает спонтанно, едва я вижу этот мост, и как-то сразу занимает в моей голове главенствующее место.

Я не замечаю, как доезжаем, машина уже тормозит у моего подъезда.

— Спасибо, что подвез, — говорю я Гордею, едва мы оказываемся на улице.

— Я провожу тебя до квартиры. Идем.

Точно так уже было, когда мы приезжали из аэропорта.

— Спасибо еще раз, — говорю я. — Широко улыбаюсь, закрываю дверь и остаюсь в квартире одна.

Не раздеваюсь, отсчитываю минуты. Жду, когда машина Гордея покинет двор.

Спустя полчаса я понимаю, что все еще не передумала, и снова выхожу из квартиры.

***

Дорога до моста не кажется мне долгой. Всего каких-то пятнадцать, двадцать минут, и я на месте.

Подхожу к перилам, перевешиваюсь через них и несколько минут всматриваюсь в простирающуюся далеко внизу водную гладь.

Сколько здесь? Десять метров, пятнадцать, двадцать?

Не думаю, что прыжок будет очень уж опасным.

Возможно, я просто хочу себя испытать.

Я не знаю точно, что происходит сейчас в моей голове. Понимаю только, что мне невыносимо. Невыносимо до такой степени, что я готова рискнуть и совершить что-то, что выведет меня за грани моего мировосприятия.

Это не