не начали меня шантажировать, все бы закончилось хорошо,— ответила я, делая шаг назад.— Но я до сих пор не считаю, что вы находитесь в безвыходной ситуации. Вы молоды, здоровы и талантливы. Возможно, увольнение из городской стражи ваш шанс стать тем, кем вы должны быть.

— Ваши воодушевляющие речи на меня не действуют, Эмма,— скривился Джон.— Можете петь их своему коротышке-графу или ещё кому-то из ваших ухажеров.

— Ваше дело слушать меня или нет,— вспылила я.— Мы с вами не настолько близко знакомы, чтобы я была всерьез обеспокоена вашей судьбой, тем более после того, как вы насильно пытались женить меня на себе!

Я развернулась и попыталась уйти, но Джон нагнал меня, сильно схватив за запястье. Он развернул меня лицом к себе и прошипел, дыша перегаром в лицо:

— Я просто хотел быть с той, кого полюбил, и надеялся, что рано или поздно наши чувства станут взаимными.

— Но это не так работает, Джон!— возразила я.— Невозможно кого-то заставить полюбить себя, тем более пытаясь неволить. Человек либо любит, либо нет. Жаль, что я не смогла ответить вам взаимностью, но это вовсе не значит, что со временем вы не сможете полюбить другую…

— Значит, Эмма, ещё как значит,— горько вздохнул Джон.— Я никого никогда не полюблю так сильно, как вас…

— Вы просто пьяны,— я резко выдернула руку из захвата.— Идите домой, Джон, хорошенько выспитесь, а затем подумайте, что делать дальше. Я бы на вашем месте всерьез занялась живописью, ведь ваши картины просто прекрасны.

— Наверное, я так и сделаю,— опустив глаза, сказал Джон.

Мне было его жаль, ведь все мы порой совершаем ошибки, тем более под влиянием сильных чувств.

Джон развернулся, чтобы уйти. Я посмотрела на поникшие плечи и опущенную голову бывшего городского стража и сказала:

— В трудные времена отвлечься от грустных мыслей мне всегда помогало любимое дело…

— Можете не волноваться, Эмма, я не стану сводить счёты с жизнью,— обернувшись, усмехнулся Джон.— Но и таким, как прежде, уже не буду никогда.

С этими словами шатающейся походкой Джон Мале прошел по тротуару и свернул на ближайшем повороте.

Я проводила его поникшую фигуру взглядом, понимая, что вряд ли когда-нибудь снова увижу Джона Мале. Но также я знала, что как бы грустно ему сейчас не было, разбитое сердце и потеря работы — это не конец, а лишь новое начало. Джона ждут новые встречи, свершения и разочарования. Впрочем, как и меня, только уже отдельно друг от друга.

39 ГЛАВА

Жаклин дала ответ вечером этого же дня. Она хотела согласиться сразу же, но решила соблюсти правила приличия, отчего они с Освальдом оба извелись и вымотали нервы нам с Хьюи.

— А вдруг пока я тяну время, Освальд передумает на мне жениться?!— заламывала руки девушка.

— Она не отвечает, потому что на самом деле не согласна стать моей женой, но не хочет обижать меня отказом!— стенал Освальд.

— Наверное, теперь Освальд думает, что поторопился,— взволнованно говорила кондитерша.

— Зачем Жаклин такой бездарь, как я! Она до сих пор не отказала, только из жалости!— рвал на себе волосы кузен.

Под вечер я не выдержала и велела Хьюи привести сестру в мастерскую для серьезного разговора. Когда она явилась я, уперев руки в бока, серьезным голосом сказала:

— Так, Жаклин, хватит тянуть время и изводить и себя, и Освальда ожиданием. Либо ты даёшь ответ сейчас, либо я заберу кузена завтра с собой в Сверог!

Девушка побледнела и, скромно опустив глаза, ответила:

— Я согласна.

— Правда?!— затаив дыхание от радости, спросил Оззи.

— Без всяких сомнений,— с придыханием ответила Жаклин.

Затем я буквально утащила Хьюи в мастерскую и плотно прикрыла за нами дверь, потому что этим двоим приспичило целоваться прямо в парадной на наших глазах.

Хьюи похихикивал, задорно блестя глазами, а я немного поворчала для виду, хотя на самом деле была очень рада за Освальда и Жаклин. Жаль, что моя личная жизнь по-прежнему не сложилась, но как бы мне не было грустно по этому поводу, унывать себе я не позволяла. Скоро я буду дома рядом с дедушкой Гаретом, и все вернётся на круги своя. Время вылечит сердечные раны, и я снова буду счастлива, как прежде.

Вечером я доделала последнего механического помощника и поставила его в ряд с остальными дожидающимися своих хозяев изделиями. Обвела взглядом мастерскую на прощание, сглотнув подступивший к горлу ком. Завтра сюда вернётся хозяин, и мне здесь уже не будет места, а ведь я привязалась к мастерской всей душой. Я полюбила здесь каждую мелочь: стеллажи, на которые мои механические помощники с невероятной скоростью расставляли изделия и ящики с деталями и инструментами; стол, за которым мы с Хьюи возились, часами не разгибая спины; мигающие лампочки, создающие особую атмосферу; шпаклёвку на стене, скрывающую место побега Джейкоба Клифтона… Здесь я была счастлива, пусть и не долгое время. Как жаль, что пришло время расставаться. Как жаль, что Джером, так и не вернулся из поездки…

Утро началось с криков, да что уж там, с настоящих воплей. Вернувшийся сэр Томас был не только не рад творившемуся в мастерской порядку, он искренне разозлился. Старый мастер рвал и метал, обвиняя, что теперь ни в жизнь не сможет ничего разыскать в своей мастерской.

Молли металась вокруг него, словно курица несушка, пытаясь успокоить и убедить, что так намного лучше и, наоборот, механик, наконец, сможет работать без помех в виде нагромождения металлического хлама.

— Там было все необходимое!— краснея от злости, кричал сэр Томас.— Каждая деталь лежала на своем месте!

— Но ты же ничего не мог найти,— продолжала убеждать механика помощница.

— Помолчи, женщина!— рявкнул на нее, скрючившийся плешивый старикашка с длинным острым носом.— Много ты понимаешь в работе мастерской!

— Это я-то?!— обиделась женщина.— А кто все эти годы работал с тобой бок о бок?! Кто разгребал завалы, пока это ещё было возможно?! Кто общался с недовольными клиентами, которые месяцами не могли получить свои заказы?!

Сказать по правде, я не ожидала такой реакции сэра Томаса на свою работу. Нет, конечно, я предполагала, что он может остаться недоволен вмешательством, но чтобы старик впал в настоящую ярость, даже представить не могла.

Я стояла в растерянности, наблюдая за нарастающей семейной ссорой сэра Томаса и Молли, и не знала, что мне делать. Я собиралась