Остальные высказались с небольшим отставанием. Но клятва была дана.

Я же взглянул на принцессу по-новому. Выкрутить руки девушке, всего лишь надавив в нужный момент. И это притом что она всего день среди нас, а попала в цель.

Полагаю, если Мэйлин действительно станет женой Семена, князей Ефремовых ждет серьезный рост. Мало кто на месте принцессы вообще вмешался бы. Видимо, жизнь с гаремом отца послужила очень хорошей школой выживания во дворце, раз Мэйлин так легко вертит посторонними людьми в чужой стране.

— Дмитрий Алексеевич? — вновь подал голос Орлов.

— Было бы оскорблением настаивать на исключении Надежды Григорьевны после того, как она дала слово, — сказал я. — Никаких исключений не будет.

— Благодарю, княжич, — хором произнесли Петр Васильевич и Комарова.

Я же вновь достал телефон и взглянул на ответ Морозовой. Хотелось верить, что Аганины успели.

* * *

Больница Святителя Николая. Морозова.

Виктория Львовна сидела на скамье, ожидая, когда врачи, увезшие боярыню Морозову, выйдут и вынесут вердикт. Шок от происходящего выбил почву из-под ног боярышни, и первые минуты она даже думать не могла.

Нужно было просить помощь, но у кого? Все друзья отвернулись от рода после обвинения отца. Деньги раздали пострадавшим и их семьям, в руках рода не осталось ничего, что можно было бы продать. Даже старый Григорий, потомственный Слуга рода, трудился без жалованья.

Жизнь была темна и ужасна. Единственное, что хоть как-то позволяло держаться — поступление в ЦГУ. Виктория Львовна знала достаточно, чтобы пройти экзамен, но уже в первый день, стоило переступить порог, осознала, что и здесь ее ждет лишь игнорирование и унижения.

А потом из Казани явился княжич Романов.

Виктория могла с уверенностью сказать, до этой встречи у расписания он и не подозревал о ее существовании. Но сразу же предложил поддержку. Потому что видел в ней красивую девушку? Или потому что понял, что они учатся в одной группе?

Отказавшись от общества Дмитрия, Морозова уже решила, что этот инцидент так и останется недоразумением, однако Романов с упорством продолжал находиться рядом. Виктория видела, что действительно ему нравится, но опасалась, что это какая-то изощренная игра, чтобы унизить ее.

Но княжич стоял рядом, не позволяя никому и рта раскрыть в ее сторону. Одним своим присутствием Дмитрий Алексеевич умудрялся давать ощущение надежной защиты. Надежной опоры. Той опоры, которая рухнула со смертью отца.

И был прием, на котором княжич не просто пригласил дочь изменника, но и познакомил со своими друзьями. Уже тогда в голове боярышни забилась мысль, что княжич не подпускает к себе кого попало. И внезапно оказалась допущена в его круг общения.

Сделка с Аганиными — кто бы мог подумать, что после грабительских требований Салтыковой подвернется такой шанс?! Но Динара Тагировна легко дала и справедливые условия, и хорошие проценты. Проценты с продаж! В то время, как Светлана Николаевна настаивала на продаже формулы только за триста тысяч рублей. До знакомства со школьной подругой Романова, Морозова была уверена, что лучшего предложения дочери изменника не стоит и ждать.

Княжич продолжал быть поблизости, оставаясь надежным одногруппником, и всегда подчеркивал, что она может на него положиться. Однако это не давало ей права просить еще помощи, он и так сделал для рода Морозовых больше, чем кто-либо другой.

Отчаянье завладело девушкой как раз в тот самый момент, когда лежащий в сумке телефон зазвонил. Сперва Виктория Львовна даже не поняла, что это за звук, и только несколько секунд спустя заметила, что телефон требует внимания.

Взяв его в руку, боярышня вдруг осознала, впервые по-настоящему поняла, что врача до сих пор нет, операцию боярыни еще не закончили. Все очень плохо. Она уже потеряла отца. И сейчас теряет мать с братом. Это факт, их жизни уже подходят к концу. Через несколько часов, когда врачи сдадутся, из всего рода Морозовых она останется одна.

И, возможно, на том конце телефона — единственный шанс спасти и мать, и будущего наследника Морозовых. И она готова на все, лишь бы этого избежать!..

— Дмитрий?! — воскликнула она, отвечая на вызов. — Хорошо, что вы позвонили! Пожалуйста, помогите мне.

Ей казалось, княжич молчит очень долго, хотя таймер на дисплее утверждал, что прошла пара секунд, прежде чем голос Романова раздался в динамике.

— Что случилось? Где вы?

— Я в больнице Святителя Николая, — заговорила она, едва не сбиваясь на истеричные слезы. — Пожалуйста, Дмитрий, пришлите целителей.

Собственные слова показались ей грубыми и слишком резкими, так что она, вспомнив их диалог в момент обсуждения приема, поспешила добавить:

— Я обязательно вам отплачу! Прошу вас.

Голос все же сорвался. Ужас происходящего вновь накрыл ее с головой. И она скорее вообразила, что Романов задал вопрос, чем на самом деле услышала его. Виктория Львовна даже себе сказать не могла, действительно ли он спросил:

— Что случилось?

Но это уже было и не важно, за дверьми операционной продолжали звучать тревожные голоса врачей. И они казались слишком отчаянными.

— Мама, — всхлипнула она в трубку, проклиная себя за то, что слишком долго тянула и не позвонила сама. — Умирает.

Выронив телефон, она уже не услышала ответа Романова. И фразу «Будьте на связи» динамик выдал в юбку боярышни, в голос рыдавшей посреди пустого коридора больницы Святителя Николая.

В себя она пришла далеко не сразу. Вытерев слезы, Виктория Львовна проверила телефон и, увидев сообщение от княжича, вновь всхлипнула. Ей еще хватило самообладания написать в ответ «Я этого не забуду», а потом события понеслись вскачь.

Какие-то люди мелькнули перед ней, бесцеремонно вламываясь в операционную. Кто-то сидел рядом с боярышней и, кажется, даже проверял ее состояние, спрашивая, не болит ли ничего.

Морозова не могла бы сказать, кто это был и как выглядел. Не сразу ей удалось осознать, что из окна операционной будто бы светит солнце. Не в силах подняться со скамьи, она судорожно сглатывала, ожидая, что будет дальше.

У другого конца коридора встали вооруженные люди. Герб рассмотреть со своего места Виктория Львовна уже не могла. Но ей хотелось верить, что это не царские опричники, пришедшие убедиться в гибели боярыни и наследника.

Но вот двери операционной распахнулись, и боярышня подскочила на ноги. Ее пошатывало от волнения, во рту было сухо от долгого плача.

В коридор вышел мужчина в черной униформе. Его руки были в крови, он не носил перчаток.

Готовясь услышать самые страшные вести, Виктория Львовна собрала остатки сил и постаралась максимально достойно встретить горькие новости.

— Виктория Львовна, здравствуйте, — проговорил мужчина, глядя на девушку спокойно и даже равнодушно. — Вам уже лучше?