Назначение Чэня стало показателем того, как многое изменилось с тех пор, как Гоанбу не захотел включать филиал CCDI в свою структуру, аргументируя это тем, что у него была собственная система внутреннего контроля, и опасаясь, что группа, изучающая операционные расходы в таком чрезвычайно деликатной ситуации рискует утечкой конфиденциальной информации, касающейся разведки и контрразведки.

Во время девятнадцатого съезда КПК в октябре 2017 года, на котором Си Цзиньпин стал верховным лидером КНР, стало ясно, что он намеревался укрепить структуру политической безопасности сетью своих собственных людей — другими словами, чиновников, которые уже работали с ним в его разных вотчинах. В ближайшие несколько лет мы увидим, удастся ли Гоаньбу вернуть себе прежнее стратегическое значение. Первые признаки того, что эта книга будет опубликована, предполагают, что ее новый министр не будет довольствоваться охотой на кротов или тигров.

Очень показателен один эпизод начала 2018 года. После долгих внутренних дебатов было в конечном итоге решено, что Чэнь Вэньцин будет отвечать за партнерство с иностранными разведывательными службами с целью разработки стратегической безопасности инициативы «Один пояс, один путь». Вместе с Мэн Цзяньчжу, координатором по безопасности на исполнительном уровне КПК, было решено, что глава Гоаньбу, а не глава Гунаньбу, будет заниматься отношениями с иностранными службами безопасности всех стран, через которые проходит этот гигантский проект, — двадцать восемь на сегодняшний день.

Естественно, первый контртеррористический круг должен был быть создан с участием ближайших союзников из Шанхайского клуба, включая Россию и мусульманские республики бывшего СССР. В январе 2018 года в Узбекистане прошла встреча, организованная Региональной антитеррористической структурой (РАТС), входящей в Шанхайский клуб. На заседании председательствовал российский эксперт контрразведки Евгений Сысоев, ранее занимавший второе место в ФСБ, при поддержке китайских представителей, связанных с Гоаньбу: постоянного представителя Сюй Чжуангуна и заместителя директора RATS г-жи Чжоу Цин. В то же время Чен Венцин налаживал отношения с азиатскими союзниками, включая У Тхунг Туна, советника по национальной безопасности Мьянмы, и генерала То Лам, министра общественной безопасности Вьетнама. Постоянной темой была борьба с терроризмом — для китайцев, в первую очередь, битва против уйгурских сепаратистов, чьи джихадистские элементы начали сокращаться после стратегического поражения ИГИЛ в Леванте в 2017 году.

Весной 2018 года Чэнь Вэньцин возобновил свою кампанию и поехал на встречу с официальными лицами из столь разных стран, как Саудовская Аравия, Пакистан, Испания, Германия и Турция. В последнем случае остро стоит проблема тюркоязычных уйгурских сепаратистов, действующих как в Синьцзяне, так и в ИГИЛ и часто поддерживаемых MIT, турецкой секретной службой.

Удобная загадка рейса MH370

В последние годы ряд событий изменили отношение китайского руководства к использованию военной разведки. Мы увидели важность Первой войны в Персидском заливе, войны в Косово, войн в Афганистане и Ираке, а также появления ИГИЛ в Ираке и Сирии. Но, согласно информации, полученной от высокопоставленного офицера НОАК, одно конкретное событие ускорило этот сдвиг в перспективе, когда Си Цзиньпин и его советники готовили серьезную перестройку армии и ее разведывательных служб.

8 марта 2014 года самолет Boeing MH370 Malaysian Airlines, следовавший из Куала-Лумпура в Пекин, исчез с радаров с 239 пассажирами и членами экипажа на борту, в том числе 153 гражданами Китая. Среди различных теорий заговора наиболее частой была выдвинутая западными спецслужбами, которые обвинили сильно ослабленного Гоаньбу в кампании дезинформации, в которой были задействованы все аванпосты китайских государственных средств массовой информации, в частности телевидение CCTV, которое было первым, кто транслировал ее по всему миру, потом его подхватила Fox News. Это было ложным утверждением, что самолет был сбит в результате террористической атаки Движением за независимость Восточного Туркестана, уйгурским националистическим движением в Синьцзяне, чей дух был несколько сломлен убийством пассажиров на станции Куньмин, Юньнань, неделей ранее. Чтобы подтвердить слух, китайские службы слили информацию из Гонконга о том, что двое пассажиров рейса путешествовали по поддельным европейским паспортам. Вскоре после этого Пекин даже предположил, что подозреваемый уйгур — художник из Синьцзяна — также был пассажиром рейса MH370. Подразумевалось, что самолет мог сбить уйгурский террорист-смертник.

Мы должны помнить, что во время реструктуризации в глобализирующиеся 1990-е годы Guoanbu расширила свой специальный раздел для передачи фальшивых новостей, Wuchuan Teke, созданный по образцу раздела дезинформации бывшего советского КГБ. Китайский иероглиф wu (误) означает «слово, упавшее с неба», и сегодня его использует целый батальон интернет-пользователей, которых явно не существовало в 1990-х годах.

Согласно источнику, информация которого за последние годы оказалась весьма надежной, осенью 2014 года спецслужбы направили президенту Си неожиданный доклад, в котором объяснялось значительное дипломатическое охлаждение между Куала-Лумпуром и Пекином, чему не способствовал тот факт, что из 227 пассажиров на рейсе MH370 153 человека были китайцами.

С июня того же года китайские службы следили за линией расследования, предполагая, что самолет исчез во время попытки угона. Они фактически исследовали две альтернативные версии одного и того же сценария. Первая гипотеза заключалась в том, что угон произошел на подходе к Вьетнаму и что, заставив самолет развернуться и вернуться в Малайзию, угонщики требовали освобождения экс-премьер-министра Анвара Ибрагима, лидера малазийской оппозиции. Первоначально прокуратура утверждала, что пилот Захари Ахмад Шах присутствовал на суде над Ибрагимом несколькими днями ранее, но впоследствии это было опровергнуто. По этому сценарию премьер-министр Наджиб Абдул Разак отказался вступить в переговоры, и самолет разбился.

Но следователи Guoanbu и PLA2 склонялись к альтернативной гипотезе, предположительно опираясь на данные наблюдения, проведенного в регионе НОАК: они считали, что истребителым Королевских ВВС Малайзии (Sukhoi SU-30 или F/A-18D Hornet) было поручено сбить самолет, как только он начал восприниматься как реальная опасность. Такое решение со стороны премьер-министра было бы несколько неожиданным — хотя в отчете говорилось, что он был причастен к убийству переводчика, ставшего его любовницей, во время поездки в Париж в 2005 году, когда он был министром обороны; она якобы планировала раскрыть информацию о взятках, полученных во время переговоров о покупке французской подводной лодки. В этом сценарии Разак, известный своей непримиримостью и вспыльчивостью, убедил себя, что американцы, чьей базе в Диего-Гарсия угрожала траектория полета Боинга, скрывают его решение. Но ничто из этого не объясняет, почему никаких следов самолета так и не было обнаружено, несмотря на огромные ресурсы, используемые китайской военной разведкой, включая суда обнаружения и разведывательные спутники. Между тем, военно-морская разведка (Haijun Qingbao) и боевой флот НОАК воспользовались возможностью, чтобы расширить сферу своего вмешательства, особенно в Индийском океане.

Вполне вероятно, что новые системы военной разведки, введенные в