– Скорее я вступлю в перебранку с самим Сетом, – торжественно пообещал Конан, и ванир довольно ухмыльнулся.

– А теперь можно и сыграть! – во всеуслышание объявил он. – Вот и славно. Неси сюда кости, Кром! По-моему, я впервые проиграл в подобного рода состязании, так что в этой игре ты должен дать мне фору, Сигурд!

Ванир ухмылялся во весь рот. Больше он уже не вспоминал о старости.

Минула спокойная ночь. Над восточным краем моря разгорелся ясный и чистый рассвет. Когда дневной свет разлился по всему небу и растаяли легкие тучи, впередсмотрящий заметил на далеком горизонте смутные очертания приближающейся земли. Ветер стих. Команда взялась за весла.

Конан и Сигурд стояли на самом носу биремы. Подгоняемый мощными ударами весел, «Крылатый Дракон» ходко шел вперед, вспарывая волны форштевнем с бронзовым боевым тараном. С каждым часом полоса неведомой земли приближалась.

– Ясунда! – окликнул Конан темнокожего великана навигатора, родом из джунглей Куша. – Постарайся найти какую-нибудь бухту. Яков! – этот приказ относился уже к коренастому запорожскому казаку, командиру лучников. – Готовь своих людей. Они прикроют высадку разведчиков.

Яков молча приложил сжатый кулак правой руки к левому плечу в знак повиновения и тотчас отправился распоряжаться; Ясунда же, в отличие от него, не спешил.

– Мне не нравится этот запах, капитан! – шепотом сообщил он Конану, шумно втягивая воздух широкими ноздрями. – Будь я насажен амазонками на кол, если нас не догоняет буря!

– Какая буря, о чем ты? – нахмурился Конан. – Я ведь тоже не юнга! Никаких примет!

– Верно, верно, Амра, никаких примет, Ясунда скажет капитану то же самое. Верно, капитан, любой навигатор поднял бы Ясунду на смех, но все-таки я скажу: буря приближается.

Киммериец с сомнением покосился на безоблачный горизонт. Бури и в самом деле ничто не предвещало. По океану шла мерная зыбь, ветер был, хотя и слабый; в воздухе не ощущалось мертвящей духоты, как перед сильной грозой. Спокойно реяли чайки – такие же, как и у берегов восточного континента.

– Ты уверен, Ясунда? – понижая голос, вновь спросил киммериец. Кушит был опытным и бывалым навигатором, хаживавшим морским путем и в Вендию, и в Кхитай. Отвергать его опасения было неразумно.

– Уверен, Амра, – ответил мореход, глаза его тревожно блестели. – Я чувствую запах бури – и в то же время не вижу ни одной из тех примет, что всегда ей предшествуют. Это не простая буря, капитан. Наверное, Черный Хотли все же успел послать ее нам вслед; мы не успеем высадиться. Надо уходить в открытое море.

На высоком коричневом лбу Ясунды от волнения выступил пот. Конан тяжело вздохнул. Берег был так близок! Еще несколько гребков – и можно спускать шлюпки… Однако рисковать без нужды тоже не следовало.

– Разворот! – скомандовал Конан. – Кормчие, шевелись!

Приказ капитана был выполнен быстро и четко. Весла правого борта дружно уперлись в воду, табаня; гребцы же слева налегли еще дружнее.

Вспенив вокруг себя воду, «Крылатый Дракон» быстро поворачивал. В этом преимущество гребного судна перед парусником – оно способно развернуться почти что на одном месте. В бою иногда это может спасти жизнь…

Однако нос биремы еще смотрел на север, а ее длинный корпус был параллелен берегу, когда не сильный дотоле ветер внезапно взвыл, словно живое существо, которое немилосердно хлестнули кнутом, и всей своей бешеной силой ударил в правый борт корабля.

Конан увидел, что лицо его навигатора посерело; и было отчего! С разных сторон, презрев все законы здравого смысла, по небу мчались иссиня-черные тучи, сливаясь в бешеный узел прямо над мачтами закачавшейся галеры. Вмиг вздыбившиеся волны уже захлестывали палубу; поток воды окатил киммерийца с головы до ног.

– Поворачивай, поворачивай, живее, ленивые души, иначе будем кормить рыб! – заревел Конан, хватаясь за штормовые леера. – Нос по волне! Свободные гребцы – к помпам! Шевелись, кто хочет жить!

Однако команда и без этого уже знала, что ей делать. Гребцы левого борта что было сил навалились на весла, чуть не выворачивая плечевые суставы. Помогая им, гребцы борта правого работали веслами в противоположном направлении. Сотрясаясь, галера медленно выворачивала носом к идущей с востока крутой волне.

Казалось, день в один миг сменился черной, безлунной и непроглядной ночью. Солнце совершенно исчезло, поглощенное хищной стаей косматых туч; в вое ветра Конану слышалось злорадное глумленье тысяч неясных голосов, словно все его враги, сокрушенные им, павшие от руки киммерийца, собрались сейчас здесь, наконец-то беря реванш за былые поражения.

Рулевым удалось наконец-то поставить галеру носом к волне. Однако на сей раз даже водяные валы нимало не походили на обычные, с которыми приходилось бороться Конану в бытность его капитаном зингарского капера или во времена странствий по южным морям вместе с Бёлит. На галеру двигались отвесные стены воды, нос «Крылатого Дракона» всякий раз зарывался в наступавшую волну, и потоки воды врывались на палубу, стремительно стекая вниз, в трюмы. Помпы уже не справлялись. Еще совсем немного времени – и галера пойдет ко дну, просто переполнившись водой… «Чародейство!» – мелькнуло в голове Конана. Однако сделать он все равно уже ничего не мог, оставалось лишь откачивать воду из трюмов да надеяться на чудо. Внезапно направление волн резко изменилось. Словно повинуясь неслышимой команде, как хорошо вымуштрованные воины, волны обрушились на левую скулу галеры. Один удар, другой, третий… затрещали доски обшивки. Несмотря на отчаянные усилия гребцов и кормчих, «Крылатого Дракона» быстро разворачивало бортом к волне, что означало бы мгновенную гибель судна.

Конан в ярости оглянулся. Он был мокр с головы до пят, седые волосы слиплись, однако в глазах пылал такой огонь, что испугались бы даже и демоны. Оказавшийся подле него Сигурд с невольным трепетом смотрел на своего капитана. Ванир не боялся ни волн, ни пучины. Однако нечто во взоре киммерийца заставило его почти оледенеть от ужаса. Северянин чуть пригнул голову и глядел исподлобья на что-то прямо по носу корабля, вперяя горящий взор в мглистое сплетение туманных облаков над бушующими волнами…

Там, где ванир не видел ничего, кроме мечущихся туч, брызг и пены, сорванной ветром с гребней волн, Конан ясно различал чудовищное, искаженное гневом лицо, наполовину погруженное в океан, так что киммериец мог разглядеть лишь высокий лоб, крючковатый нос и глубоко посаженные уголья глаз под белесыми изломанными бровями.

– Поверни кормой к волне! – пронесся над океаном ужасающий, исполненный нечеловеческой силы голос. – Поверни, иначе ты и все твои люди отправитесь на потеху демонам глубин!

Еще миг – и страшный лик исчез. Теперь и Конан тоже видел лишь беспрестанное мелькание пенных струй