Бросив взгляд на циферблат хронометра, увидел, что обе стрелки указывают на пять. «Началось в колхозе утро… Хватит размышлять, пора за работу! И для начала надо составить тексты телеграмм моим драгоценным руководятлам в ОЗК…»

В прошлые века Чунцин был глубоко провинциальным и, можно даже сказать, заштатным городком, но с того момента, как его провозгласили временной столицей гоминьдановского Китая, в нем стало появляться то, что называется «ночной жизнью». Понаехавшие со всех концов света коммерсанты открыли множество ресторанов, ночных кабаре и прочих увеселительных заведений европейского или скорее американского типа.

Конкуренцию им составляли не менее многочисленные, но куда более традиционные опиокурильни и публичные дома, открытые спасавшимися от японской агрессии представителями титульной нации.

И как обычно бывает в Юго-Восточной Азии, вся эта военно-полевая роскошь часто и густо соседствовала с совершеннейшей нищетой местных жителей. Стоило неосторожному путешественнику отойти на несколько шагов от громыхающего музыкой и сияющего, несмотря на все запреты и требования о светомаскировке, огнями мюзик-холла, как он попадал в царство переполненных беженцами ветхих хижин, вопиющей антисанитарии и какой-то почти физически осязаемой безысходности.

Голые дети со вздувшимися от голода животами, безобразные старики, греющиеся в последних лучах заходящего солнца, усталые и равнодушные взгляды вернувшихся с работы взрослых. И отвратительный запах нечистот, перемежающийся с «ароматами» готовящейся прямо на улицах пищи.

«Блин, куда ж я попал? — удивился вздумавший срезать путь от посольства к базе Колычев, и оказавшийся через пару минут в настоящем лабиринте».

— Что тебе здесь нужно, заморский черт? — грубо спросил на кантонском диалекте совершенно лысый китаец неопределенного возраста.

Рядом с ним тут же начали собираться неодобрительно поглядывающие на европейца субъекты.

— Ищу дорогу на Юйчжин[30], — отвечал им Март, призвав на помощь все свои невеликие знания в этом языке и решив не вдаваться в подробности.

— Тебе нужно уезжать отсюда!

— Да я уже понял, — пробурчал Март, отслеживая через «сферу» обстановку вокруг.

— Господин, вы русский пилот? — встал между ним и соплеменниками одетый чище других китаец. В отличие от остальных, он говорил на понятном Колычеву мандаринском.

— Да!

— Вам не следовало сворачивать сюда. Это плохое место. Возвращайтесь и следуйте по шоссе.

— Пожалуй, я так и сделаю! — кивнул Март, и, развернувшись на месте, помчался прочь, пока местные не схватились за камни или еще чего похуже.

А вступившийся за него китаец тем временем ругался с остальными и показывал им на небо, очевидно, пытаясь объяснить, что не все чужеземцы являются захватчиками.

Не без труда найдя дорогу назад и больше не рискуя, он только к вечеру вернулся на базу, где его встретил встревоженный экипаж.

— Где ты был? — обеспокоенно поинтересовалась Татьяна.

— Да так, — устало отмахнулся Март. — Хотел сократить путь и едва не заблудился…

— С ума сошел?! — красноречиво посмотрела на него девушка. — Это же опасно!

— Сам в шоке, — криво усмехнулся Колычев. — Что интересно, в небе могу без компаса ориентироваться, где юг, а где север, а тут как обрезало…

— Больше так не делай!

— Не буду, — помотал головой капитан и тут же попытался перевести разговор на другую тему. — А что за суета вокруг?

— Один из корветов с задания не вернулся.

— Японцы сбили?

— Да, — кивнул помалкивавший до сих пор Хаджиев. — Искин «Ночной Птицы» перехватил их переговоры. Корабль рейдеров «Бурея» сбит, но экипажу удалось спастись. Они сейчас заняты поисками…

— Зимину сообщили?

— Конечно.

— Тогда ладно… хотя, что-то не припомню я рейдера с таким названием. Как фамилия капитана?

— Кажется, Чкалов, — пожала плечами Таня. — Он недавно здесь.

— Что?!

— Ты его знаешь?

— Так, кое-что слышал, — туманно отозвался явно заинтересовавшийся всей этой историей Колычев. — Кстати, а где Зимин?

— Здесь, — подал голос Вахрамеев. — Как узнал, что корвет не вернулся, примчался со всех ног в штаб рейдеров.

— Я, пожалуй, тоже туда наведаюсь, — решил Март и вернулся к мотоциклу.

Добравшись до штаба, он попытался войти внутрь, но наткнулся на разом повысившую после прибытия адмирала бдительность охрану.

— Извольте предъявить документы! — на неплохом русском потребовал начкар из местных.

— Пожалуйста, — не стал спорить Колычев и показал еще недавно без проблем пропускавшим его бойцам удостоверение.

— Проходите, господин капитан!

Обязанный сидеть в приемной адъютант куда-то отлучился, и Март, недолго думая, заглянул в кабинет опекуна.

— Разрешите, ваше превосходительство?

— Заходи, — мрачно буркнул ему в ответ склонившийся над картой опекун.

— Расскажете, что случилось?

— То, чего я давно ждал!

— Засада?

— Еще какая! Причем японцы задействовали не всякую мелочь, как раньше, а самый настоящий фрегат. Один залп, и все кончено!

— Погодите, мне сказали, что экипажу удалось спастись?

— Вполне вероятно. Чкалов — пилот от Бога. Такой мог и сбитый корвет на три точки посреди леса усадить. Знать бы еще где…

— Поисковую партию послали?

— И не одну. Толку-то… Ночь, считай уже, началась, а к утру…

— А что за человек этот… как его? — решил узнать побольше о сбитом капитане Март.

— Чкалов!

— Ну да.

— Как тебе сказать, — пожал плечами Зимин. — Выпустился он много позже меня, так что до сих пор мы толком знакомы не были. Служил во Втором Флоте[31], начальство его характеризовало отрицательно, известный воздушный хулиган.

— В смысле?

— Слышал, небось, историю, как один курсант на боте под мостом пролетел? Ну вот это как раз про него!

— И что?

— Да ничего, поначалу там терпели его фортеля, вроде даже тогдашний комфлота его удалью и лихостью был доволен, другим в пример ставил. Через несколько лет старого — на пенсию с почетом, прислали нового начальника. Этот привык, чтобы все было по букве Устава. И по его воле. Ну и закусились они. Капитан-лейтенант с адмиралом. Сам понимаешь… тут без вариантов. Короче, вышибли Чкалова с флота со свистом. Вот он в приватиры и подался.

— Понятно. Просто я раньше о нем и его корабле не слышал.

— Так «Бурея» все больше на Среднеазиатских и Кавказских линиях ходила. Даже паломников катали.

— Кого?!

— Паломников. Кого в