Но всё было тщетно. Мужчины лишь отводили глаза.

Остаток дня, мелкая смуглянка провела в келье, выделенной им с сестрой.

* * *

День за днём, миновала ещё неделя.

Всё свободное время Триэлла ни на шаг не отходила от Макса. Что-то ему рассказывала, о чём-то расспрашивала. Парнишка вспомнил свою семью. Малышка своих толком не помнила, только бабку с дедом.

Накладывая еду в тарелки, девочка ставила своему избраннику самую большую порцию. А когда во время его караула пошёл дождь — она всех на уши поставила, чтобы немедленно несли на башню плащ!

Самих девушек в донжон так и не пустили. Даже чтобы те в последний раз посмотрели на родину, когда пролетали мимо.

На следующей твердыне — чумной, наёмники хотели нарубить дров. Но, увы, не сложилось.

На грохот пристани быстро отреагировали выжившие местные жители. Худые и бледные, они походили скорее на оживших скелетов из страшилок, чем на людей. Просьбы о еде и помощи были слишком настырными, так что отряду пришлось в спешке убраться. Не хватало ещё контакта с возможными переносчиками хвори!

Хриплые крики и мольбы ещё долго доносились из-за стен. И только растущая бездна сумела их заглушить.

Снова потянулось мучительное ожидание.

Без календаря и карты, никто не догадывался, сколько времени займёт перелёт.

Но юное сердечко Триэллы словно чувствовало неминуемое приближение разлуки. Во время совместных прогулок по двору, она то и дело норовила вложить свою ладошку в руку Макса. А по вечерам обязательно заглядывала в его келью, чтобы пожелать спокойной ночи.

Такое поведение малышки обеспокоило Кеншина. К тому же, ученик пребывал в опасном возрасте, в котором гормоны могли возобладать над разумом и совестью. Обычно, степняк старался не лезть с нравоучениями, но на одной из тренировок всё же провёл беседу на тему чести, достоинства и, вообще, законности. Парнишка же сказал, что и сам всё прекрасно понимает.

При этом, не преминул недовольно блеснуть глазами. Ух! Волчонок…

* * *

Пять дней спустя, в золотистом небе замаячил силуэт далёкого острова.

Отряд полным составом поднялся на донжон.

Потратив на наблюдение несколько минут, Джой заявил, что пристань будет ночью. В кои-то веки, всё шло по плану.

Девушек начали готовить к выселению. На всякий случай, скинулись кое-какими тряпками, запаковали немного еды. Макс тайком сунул Триэлле маленький кожаный кошель.

Затем взялись за Джоя.

— Так. А брови брить или нет? — Лайонел навис над ним с опасной бритвой.

— Задницу себе побрей.

— Дружище, ты не поверишь!

— Да тфу на тебя, Лай! Не трогай мои брови!

Как самый опытный в рукоделии, стёганку утягивал Кен.

— Ни фига не изменилось. — констатировал Батя, оценив небольшую смену имиджа великана.

Что правда — то правда. Был с коротким ёжиком, стал а ля Кеншин. Теперь будут на пару блестеть. А что до фигуры, так и вовсе, никто разницы не заметил.

* * *

Пристань случилась за полночь.

Как самые скрытные, сопровождать аферистов отправились только Кеншин с Максом.

Остальные проводили только до подъёмного моста. На случай удачи, девушки душевно попрощались и всех обняли.

Углубляясь в лес, Макс всё время оглядывался, в ожидании заветного звука. Но он так и не услышал сорока ударов цепи. Батя решил не поднимать мост, чтобы лишний раз не шуметь.

За то шумел Даджой. Он не церемонился с маскировкой от слова совсем. Разве что, выбирал где земля поровнее. Благодаря его острому зрению, группа не угодила ни в один овраг и ни разу не замочила ног в мелких прудах.

Через час деревья закончились. В дали, за появившимися полями, мерцали редкие огоньки. Даже ночью было видно, что это именно город, а не деревня.

Предчувствуя скорое прощание, Триэлла крепче сжала руку Макса.

До первых домов добрались также не скрываясь. А не обнаружив стражи или гуляющих горожан — только прибавили шагу. Кен старался оттеснять группу поближе к тёмным стенам и заборам и обходить светящиеся окна. По пути замечали, где есть вывески, чтобы утром не тратить время на поиски магазинов.

Храм предсказуемо обнаружился на центральной площади.

Пару минут понаблюдав за округой, Джой предупредил:

— Начинаем. Только слушайте внимательно, чтобы мне дважды орать не пришлось.

Триэлла поняла — это всё. Вот-вот и расстанется с избранником. Шмыгнула носом и протяжно пискнула, изо всех сил сдерживая плач. Макс прижал её к себе за плечи.

КТУЦ! КТУЦ!

Великан уже перешёл площадь и стучал в высокие двустворчатые двери.

Минута тишины.

КТУЦ! КТУЦ! КТУЦ!

Бездна! Так тарабанит, что пол города разбудит!

А ещё говорят, что двери храмов Света всегда открыты! Получается — врут.

Но стучать ещё раз не понадобилось. Послышался звонкий удар засова и одна из створок распахнулась.

В тусклом свете лампадки стоял худосочный престарелый мужчина. Он сначала попытался рассмотреть что-то перед собой, но быстро сообразил и воздел глаза вверх.

С секунду он молча таращился на великана. Но вот его лицо преобразилось: глаза расширились, рот открылся, а нижняя челюсть вообще затряслась…

— Я принёс Свет, старик! — сочным басом отгремела заранее условленная фраза.

В последний миг, прежде чем Кеншин подтолкнул девушек, Макс почувствовал на щеке поцелуй. Сквозь плач и сбивчивое горячее дыхание, он услышал тихий голосок Триэллы:

— Прощай...

Глава 23

Даджой, Кеншин и Макс вернулись уже во второй половине ночи. Об успехе авантюры докладывать особо не пришлось. Все и так всё поняли по отсутствию девушек.

Утро встречали за столом в холле.

Завтрак снова стал обычным, без шарма и особенного аромата. Вроде и грустно, но с другой стороны — воякам оно и не к чему. Быстро едой закинулись и дальше о делах думать.

Хотя, какие там у них дела? Бездельничают ведь по большей части.

— Кен, ну расскажи ещё раз! — с улыбкой просил Лайонел. — В голове не укладывается!

— Я принёс Свет, старик! — Кеншин как мог постарался спародировать голос великана, но получилось слишком далеко от оригинала. — Бедолагу аж трясти начало. Я думал, он прям на пороге на колени свалится! Жаль, что остальное внутри происходило. Джой, а ты и дальше с ним таким голосом говорил?

— Конечно. — гигант проглотил кусок и заговорил басом:

— Ваш славный град должен принять дар! Эти два дитя! Заботься о них! Дай им всё, что смож…

— Хорош кривляться! — перебил Батя. — Им дай, а