— возрадовалась суккубка. — Так ведь можно со всеми перетанцевать, не оставив ни кого в обиде.

Парни переглянулись неоднозначно. Суккубки захихикали. А я закусил губу. Вот же влип. Танцевать — то как?! К выпускному в школе разучил вальс, и на этом всё. А здесь у них как в средние века, небось. Поклоны, повороты, прямые спины. Реверансы, мля…

Я расстроен. А хвостик Нелли опять по ляжке ведёт. Сама смотрит вообще в другую сторону, на стол наёмников, где Вебисида возбуждённо рассказывает о своих подвигах и приколах.

Руку опускаю под стол. Хватаю хвостик! Попалась. За самый кончик успеваю. Ну прям, как кошачий наощупь. Напрягся он весь, вырваться хочет. Даже смешно.

Расслабляет его крошка, мол, сдалась. Но я понимаю, что это ловушка и держу дальше. Посматриваю на неё. Кошечка замерла, на шейке венка пульсирует учащённо. Испугалась что ли?

Отпускаю. Вырывается резко. Выдыхает бедная с облегчением.

Королева — мать встаёт с тостом. Все подрываются. И это уже достало. Желает мира и процветания королевствам, поздравляет молодых… и объявляет о новом представлении.

Выходит двенадцать танцовщиц человеческих в цветных пышных платьях и чулочках белых, начинают исполнять синхронные танцы. Смахивающие на русские народные. Девицы все красивые, фигуристые, волосы длинные, тяжёлые. Кружатся, как цветочки распускаются, платья порой до белых трусиков задираются на радость тех, кто на нижних столах сидит. Но всё это детский сад после той вакханалии, которую устроили рогатые дамочки.

Половина лордов и лордес вообще внимания не обратили. А те, кто смотрел, часто отвлекался.

— Миленько, — выпалила Цецилия после аплодисментов. — Понравилось тебе, Кристиан?

— Да он лучше умеет, — выпалила Лина несколько невпопад. — Мы с ним на празднике Зелёного сезона вместе так танцевали, что лорды глаз оторвать не могли.

— Ах, Кристиан, — заулыбалась Цецилия. — Я с удовольствием посмотрю, как ты двигаешься со своей сестрёнкой.

На последнем слове она даже сделала акцент. Лина закипела, по взгляду вижу.

— Вынужден огорчить, — выдавил я, пытаясь разрядить обстановку.

— Что такое? — Раздалось кокетливое от суккубки.

— После падения с лошади, я не уверен, что вспомню вообще, как танцевать.

— Я подскажу, тело быстро вспомнит, — произнесла Лина сварливо.

— Ты только его не перетанцуй, а то мужчины не любят, когда их превосходят в их же мастерстве, — продолжила поклёп Цецилия.

Не совсем понял её мысль.

— Сама разберусь! — Взвинтилась Лина.

— Ну! — Вмешался её брат, вознося бокал. — Нашли из — за кого спорить!

Цецилия рассмеялась вдруг гадко. Лина оскалилась, но бокал свой подала, чтобы об него ещё три ударилось. В том числе и мой с соком.

Музыка стихла. И поднялся вдруг король.

Да задолбали. Подорвались и мы.

— Подданные Леванта и уважаемые гости! — Начинает монарх торжественно. — Эту часть церемонии, как король и отец, беру смелость начать первым. Фейрат, сын мой. Имиретта, дочь моя…

Оба поднимаются суетливо. Лица у виновников серьёзные!

— Позвольте по случаю помолвки именно мне вручить первый подарок на благо будущей семьи, — продолжил. — Бывшие земли лорда Валианта, а также его поместье, городской дом и шахта теперь передаются в совместное владение принцу Фейрату и принцессе Имиретте, соответствующий указ уже подписан.

Король протягивает наследному принцу рулон под бурные аплодисменты.

Вот же урод. По довольной харе Фейрата стало ясно, что он давно на его земли зуб точил. Интересно, а что мне скажет Деодор по поводу расследования?

Аплодисменты прерывает жест короля, который устремляет свой взгляд на королеву Кусубата.

— Ну а что я? — Усмехнулась Хана.

— Ну не скромничай, королева синего пламени, — укорил король с улыбкой.

Королева посерьёзнела и начала торжественно:

— В приданное к моему живому сокровищу Имиретте Огнепламенной я отдаю сто миллионов дон серебром, золотом и каменьями. Также придаю в личную гвардию принца на службу до смерти двести отборных воинов Кусубата, они уже прибыли в Ливант и потихоньку разоряют ваш город.

Королева рассмеялась, король подхватил, мотнув головой с укором. Зал зааплодировал активно.

А я подумал, нихрена се подарочки. И ставки.

Присели обратно. В зале суета, лорды встают из — за столов. К ним слуги с коробками, свертками да корзинами подскакивают. Подарки, наверняка, готовят вручать.

— Выпей, лица на тебе нет, — прошептала на ухо суккубка озадаченно.

И подала мне бокал с вином игристым.

— Похоже, мне нужно, что покрепче, — выразил мысли вслух, не принимая ухаживания. Опустил руку под стол и явил себе бутылку вискаря.

Вероятно впервые увидев такое, суккубка присвистнула. Благо, больше никто не заметил. Как раз официант в белом отвлёк на себя часть нежелательных персонажей.

— Слух у меня отменный, но заклинания я не услышала, — раздалось негромкое от Ледопламенной.

Проигнорировав её наезд. Я налил в чистый стакан себе грамм сто сразу.

— Никогда не видела такой бутылки. Что это? — Продолжает суккубка свои комментарии, которые мне сейчас вообще не к месту.

Подзываю официанточку, что освободилась у наёмников. Брюнетка худая, вся взмыленная, глаза выпучила.

— Лёд у вас здесь делают? — Спрашиваю устало.

— Ох, от ушибов заготовлено, — выдаёт несколько неуверенно.

— Неси ведро и поживее, — фыркаю.

— Сиюмоментно, лорд! — Восклицает и мчит прочь из зала.

Цецилия подставляет винный бокал.

— Хочу попробовать, — заявляет.

— Да, пожалуйста — хмыкаю и наливаю ей щедро. — Со льдом вкуснее, но если трубы горят, можешь накатить.

— Что так расстроило тебя? Переменился в одночасье, — не унимается принцесса, проявляя излишнюю заинтересованность.

И такая серьёзная стала.

Чую, и Нелли с другой стороны встревожена. Поглядывает неоднозначно на меня и бутылку. Наверное, она лучше других с нашего стола видит, что после такого пойла творится за столом Вебисиды.

— Несправедливость, — всё же ответил я сквозь зубы. И не дождавшись льда, опрокинул сразу половину содержимого.

В горле разлилось горячее, горлышко прожгло. Спешно закусил сырными рулетами. Кажись, полегчало.

Тем временем на центральной площадке суета, лорды выстроились с подарками. Первая семейная пара уже стоит перед столом президиума с коробочками. Жених с невестой соизволили выйти из — за стола, принимают дары с улыбками.

— Ну, за несправедливость, пищу для благородства и подвигов, — объявила тост суккубка негромко и пригубила вискаря.

Покорчилась, отстранилась. Понюхала, кривясь.

— Надо залпом, — посоветовал ей.

— Как ты? — Брякнула и посмотрела на меня в очередной раз, будто изнемогает от желания совокупиться.

— Да, как я,