Оскар поманил пальцем, и к ним подскочил сухощавый подросток – болтливый и юркий. Выяснив, что клиенты не собираются брать носильщика, он обговорил плату за услугу и звонко свистнул. Подскочил его не менее шустрый приятель.

На мальчишек навесили часть вещей, и вся компания медленно двинулась через порт, приноравливаясь к неторопливой и неровной походке барона. Женщины каждая несли по объемистому рулону циновок, сплетенных Оллой. Оскар тащил на себе самый тяжелый груз. Барон хромал рядом.

Трактир с номерами, куда их привели, оказался чистеньким, но достаточно скромным заведением. Однако, цены были такие, что Оскар помотал головой. Серебруха в день с человека.

-- Что вы хотите, господин, – пожал плечами пузатый трактирщик. – Столица! – он вздел к потолку толстый палец.

Путники вышли на мощеную улочку.

-- Дружок, -- обратился Оскар к одному из мальчишек. – пожалуй, мы предпочли бы остановиться в частном доме. И хорошо бы, чтобы там оказалось дешевле.

Несколько презрительно оглядев достаточно скромную одежду клиентов, мальчишка на мгновение задумался и сказал:

-- Еще два медяка!

Оскар и Мари переглянулись и засмеялись. Настолько этот «экскурсовод» напомнил им Миттона, сопровождавшего их по лавкам.

Идти пришлось очень далеко, и к концу пути вымотались все.

Их новое жилище располагалось почти на окраине города и выглядело более чем скромно – простой белёный домик, очень похожий на тот, в котором они жили раньше. Хозяйка, пожилая опрятная женщина, дородная и солидная, даже немного медлительная, разгладила невидимую складочку на белоснежном фартуке и сказала:

-- Если с едой, -- она вновь оглядела компанию внимательным взглядом и уже более решительно договорила: -- за всех полсеребрушки в день. Две комнаты, -- продолжала она. – За стирку и горячую воду – доплачиваете.

Это было дорого, но все же -- значительно дешевле, чем в трактире. Оскар расплатился с провожатыми, и весь вечер путешественники потратили на то, чтобы вымыться, собрать одежду в стирку и хоть немного перетрясти вещи.

На следующий день с утра барон и Оскар, прифрантившись, отправились в королевскую канцелярию. Вернулись они только к вечеру, оба молчаливые и задумчивые.

ОСКАР

Для меня, как для многих мужчин, хождение по кабинетам с бумажками всегда было достаточно каторжным процессом.

Когда я только развивал свой бизнес, раньше уборщицы и бухгалтера я нанял зама, на которого и свалил все, что смог, сам предпочитая ездить на объект, ругаться с рабочими, заказчиками и архитекторами.

Королевская канцелярия вызвала во мне оторопь одним своим видом – длинное многоэтажное каменное здание совершенно тюремного вида – с решетками на узких окнах, с охранявшими вход военными, вооруженными до зубов, и десятками мелькающих туда-сюда служащих этой самой канцелярии.

Все нижние чины были одеты в одинаковые тоскливо-серые куртки с гербовой вышивкой на правой стороне груди. В этом холодном и мрачном здании с бесконечным количеством узких длиннющих коридоров я мгновенно почувствовал себя муравьем.

Барон, как мне кажется, был напуган больше меня. Кроме толпы мельтишащих чиновников было огромное количество посетителей, сбитых в кучки и очереди перед массивными дверями кабинетов.

Изначально все посетители проходили через огромную приемную, где за столами сидело с десяток канцелярских крыс, выслушивающих посетителя и объясняющих, в какой кабинет и к кому следует обратиться. Так начались наши мытарства.

Возможно, еще на первом этапе стоило «подмазать». Проблема была в том, что все они сидели в одном помещении: огромном, скучном, тусклом, наполненном гулом голосов, ничем не отгороженные друг от друга. Я просто не рискнул сунуть монету на глазах у десятков людей.

Посетители, кстати, толпились довольно разные, но большинство были одеты весьма скромно. Однако, совсем уж крестьянских лиц я не заметил.

Чиновник отправил нас в один из кабинетов, где за столом в тесной клетушке сидел его точный «клон». Такой же тощенький, сутуловатый, с тонкими паучьими пальчиками. Он был вежлив, предупредителен, внимательно выслушал нас и очень любезно отправил нас в следующий кабинет.

-- Простите, высокородные господа, но такими делами занимается отдел «Земельных споров и претензий».

Из отдела «Земельных споров и претензий» нас отправили в отдел «Наследственных и опекунских претензий», оттуда еще куда-то. Везде перед комнатами топтались люди, приходилось дожидаться очереди, и после полудня я заметил, что барон окончательно выдохся – ему было тяжело бродить по этим душным коридорам.

В какой-то момент я просто озверел от этих бесконечно одинаковых лиц, формально любезного сочувствия и бесконечных «…к сожалению, наш отдел не занимается такими вопросами».

Окончательно я психанул в одном из кабинетов, где сидело два таких бюрократа. Один из них, оплывший коротышка, был, похоже, маленьким начальником. Второй – просто писцом, скромно приютившимся в углу.

Я положил на стол серебрушку, загораживая ее так, чтобы писец не заметил, и довольно вежливо спросил:

-- Любезный, не подскажите ли вы нам, к кому конкретно нужно обратиться для решения нашей проблемы?

Толстяк глянул на монету с таким пренебрежением, что у меня все внутри заклокотало. Он брюзгливо поджал губы и визгливым, каким-то бабским голосом ответил:

-- Я не занимаюсь распределением посетителей, баронет. Потрудитесь спуститься на первый этаж и там вам, пожалуй, ответят.

Этот свин намекал, что за такую сумму он даже говорить со мной не хочет.

Это была даже не точка кипения, а точка взрыва…

Я медленно встал с занозистого стула, также медленно и спокойно, уже не скрываясь, убрал монету в карман и очень-очень спокойно спросил:

-- Кто дал вам право, любезный, обращаться ко мне по титулу без фамилии? Вы дворянин? Вы барон? Или, может быть, вы граф?

Толстяк испуганно помотал головой и начал вставать со своего стула. Наступила глубокая пауза, и перо писца перестало скрипеть, а я, все более наливаясь злобой, продолжал:

-- Ни один смерд не смеет обращаться к баронету дель Корро столь фамильярно и пренебрежительно. Дуэль…

Потом повернулся к барону и спросил:

- Или будет достаточно просто отходить хама по щекам, отец?

Толстяк стремительно бледнел, нервно переводя взгляд с молчащего барона дель Корро на меня.

Глава 40

Глава 40

МАРИ

Толком объяснить, что и как произошло в канцелярии, ни Оскар, ни барон не пожелали. На следующее утро они собрались и ушли. Вернулись буквально через пару часов. Барон выглядел несколько растерянным, а Оскар по-прежнему был хмур.

-- Пойдем прогуляемся, Мари.

Встревоженная Олла, которой я все утро рассказывала о землях барона, и о том, что