Шрифт:
Закладка:
В этот день виверна превзошла саму себя. После короткого отдыха мы пролетели ещё двести пятьдесят километров до Ключевской Сопки, и только там она сдалась. И так вон рекорд поставила — шестьсот с лишним километров за четыре часа!
Последние пятьсот километров до Петропавловска мы доехали по более или менее сносной дороге.
Я отправил Чипа прошвырнуться по городу, поискать местное сопротивление или хотя бы парочку завалящих патриотов, а сам достал свой телефон с картой.
— Смотрите, — решил рассказать я свою задумку команде, — через Хоккайду-то ближе, чем обратно через Магадан. Да и между Магаданом и Приморьем дорог нет, там по сути обратно через «Колыму», «Лену» и «Амур», и мы возвращаемся к тому, от чего уехали — армии японцев между Благовещенском и Хабаровском… Можно, конечно, с Итурупа на Сахалин, но границы между российскими землями и дальним востоком сейчас один фиг нет.
— Предлагаешь, значит, к япошкам в гости? — оживился Володя.
— А что? Ни разу ж не были! — сходу поддержала меня Аня.
Идею встретили с энтузиазмом. Оставалось только согласовать с нашими кураторами одну идею. На этот раз я набрал напрямую Императора.
— О, какие люди! — приветствовал меня Голицын. — Ты-то ладно, мне и отчётов Фирсова хватает. С Вовкой тоже всё понятно. А вот Анютка могла бы отцу и позвонить.
Анютка от упрёка зарделась и нахмурилась, явно готовясь ляпнуть что-то язвительное в ответ. И пока разговор не перешёл на семейные разборки, я поспешил свернуть на интересующую меня тему.
— Ваше Величество, мы сейчас на Камчатке… и вот смотрим на карту… Напрямую через Охотское море лететь далеко, обратно ехать ещё дальше и совсем уж тупо. А в Японии, говорят, рыбу на суши прямо при тебе нарезают. Вот, хотим через Хоккайду срезать.
В трубке повисла тяжёлая пауза.
— За детей не беспокойтесь, — поспешил я добавить. — Жизнью клянусь — верну в целости-сохранности. Только нам нужны листовки на японском.
— Допустим, листовки сделаем, — медленно проговорил Император. — Но как мы их доставим?
— Деду моему отвезите, дальше мы с ним решим.
— Ага… — хмыкнул Его Величество. — А мне-то уже Разумовский всю плешь проел про Гордеева, чтобы я тебя запытал, как он в Коломне оказался. Хорошо, давай договоримся. Листовки сделаем, но про поездку в Японию Её Величеству ни слова!
И тут где-то на заднем плане раздалось отчётливое:
— Ну-ка, ну-ка, о чём там мне ни слова?
С тихим матерком Его Величество бросил трубку.
Глава 17
В тылу врага
На юг Камчатки мы выдвинулись ранним утром, часов в пять. Правда, смущало то обстоятельство, что навигатор, — егерский, на секундочку, — не смог проложить маршрут целиком, только первые полторы сотни километров. Но я решил, что на месте разберусь.
Хоть погода и не радовала — моросящий дождь со снегом, пронизывающий ветер и видимость метров на двести — но выбора особо не было. И так уже неделя в пути, сколько можно.
Да, конечно, за это время мы сделали столько, сколько никто другой и за месяц бы не справился. Самое главное — обеспечили японцам перманентную жопаболь в виде срыва всей логистики. Конечно, рельсы починить недолго. Но когда они в любой момент могут взорваться в произвольной точке на двух с лишним тысяч километров… Умаешься чинить! Ах да, есть ещё дирижабли. А у наших партизан — гранатомёты. И вот посмотрим, кто кого!
А армия без нормальной логистики воевать не может. «Дети императора» — могут, армия — нет. И как бы хороши «детки» не были, но без поддержки регулярных войск они долго не протянут. Сколько их там, на линии соприкосновения? Тысяча? Десять тысяч? Далеко не все из них — вне категорий. Рано или поздно их просто перещёлкают по одному. И тогда гарнизонам останется только сдаться.
Но это уже не моя забота. Я своё дело сделал, и могу с чистой совестью возвращаться домой. У меня там инферняшки, эпицентр, чёрный разлом и личный паб, который ещё построить надо.
А здесь…
Мокрый снег бил в лобовое стекло, навевая грусть. Дорога петляла между сопками, то взбираясь на перевалы, то ныряя в распадки. Местами грунтовка превращалась в месиво из грязи и вулканического пепла. Хулиганка справлялась — регенерировала мелкие повреждения от камней, уверенно держала скользкую дорогу. И пёрла, пёрла и пёрла.
Пёрла аж целых 150 километров. А потом дорога кончилась. Я сперва подумал, что мы где-то свернули не туда. Но нет. Мы приехали в ту самую точку, куда нас навигатор и вёл. И дорога здесь действительно заканчивалась. Плюнув на всё, я пересел на Лаву и дальше полетел в гордом одиночестве. И так два с лишним часа потерял! Хулиганка, конечно, тот ещё вездеход, но мы добирались три часа до точки, до которой на Лаве я долетел бы по прямой чуть больше чем за полчаса!
Первый Курильский пролив я, честно говоря, прозевал. Задремал и не заметил, как пролетели уже остров Шумшу, и уже вот он второй пролив в длинной цепочке островов Курильской гряды.
Над проливом бушевал шторм. Волны с белыми барашками накатывали на берег, ветер швырял в лицо ледяную крупу. Лава, заметно окрепшая после недавних приключений, только фыркнула презрительно:
«И это всё? Подумаешь, ветерок! Вот помнится ещё жива была…»
'Весь маршрут — больше тысячи километров, — прикинул я расстояние по навигатору. — Два раза как вчера. Справишься?
«Немножко отдохну и справлюсь, — подумав, ответила виверна. — Ты ведь не заставишь меня лететь без посадки?»
«Я что, похож на садиста?» — усмехнулся я.
«Хм… дай-ка подумать! Поезд с сильными одарёнными считается?»
«Туше́, — признал я. — Но тебя же я не обижаю?»
«Не обижаешь, — согласилась Лава. — А печати когда поставишь?»
«Будут тебе печати, будут. Сможешь сутками в небе парить!»
«Хочу!»
ㅤ
На Парамушире нас встретил привычный уже пейзаж — туман, морось и ветер, только теперь ещё сильнее. На возвышенностях лежал мокрый снег. Вулкан, — если я правильно сориентировался по карте, то Эбеко, — угадывался в слабо светящихся красным облаках только по силуэту.
Я сперва подумал, что это солнце так облака подсвечивает. Но потом до меня донёсся
