— Понимаю, понимаю, — с поклоном выслушал мужчина. — Наша земля не такая плодородная, как другие, но она очень красива, и здесь дышится легче, чем где бы то ни было.

— Да, я люблю горы и всегда хотел жить поблизости от них.

— О-о! Осмелюсь одобрить этот выбор, благородный Лег Игу — снова Онур опустил голову в поклоне. — Лишь в горах и предгорьях может жить по-настоящему смелый и гордый народ. Жителям бескрайних равнин этого не понять, но сильный дух может быть только у тех, кто живёт в непростом месте. А горцам жить очень непросто.

Олег хотел было заметить, что от Нишана до гор довольно далеко, и странно слышать от горожан претензию к наименованию себя горцами, но благоразумно промолчал. Кто знает, кем были родители хозяина гостиницы, и где родился он сам.

— А что почтенный Онур может рассказать о племенах, живущими далеко в горах?

— О тех, что за границей? — уточнил хозяин гостиницы. — Это смелые и отважные люди, без всякого сомнения. Правда, они весьма своеобразны, и логика цивилизованных людей не всегда может объяснить причину их действий.

— То есть, — предположил Олег, — они опасны?

— Можно сказать и так, благородный, — кивнул мужчина. — Лишь немногие наши горцы рискуют пройти через перевалы и ущелья, чтобы добраться до степи.

— Степью почтенный Онур называет ближайшие к горам земли королевства Аэзид? Те, где живут кочевники?

— Благородный Лег Игу хорошо знает географию, — улыбнулся Онур. — Степняки те не очень благосклонны к чужакам, но понимают выгоду от торговли с нами.

— Как же к ним отсюда добираются?

— Кто как, благородный, кто как, — уклончиво ответил мужчина и почти сразу отошел по делам.

Ну, спасибо и на этом. Олег получил какую-то информацию, но понял, что все подробности о жизни в провинции ему не расскажут. Вроде бы, что сложного ответить на вопрос торговых путях с заграницей. А нет, болтун сразу свалил, как только зашёл об этом разговор. Ладно, настаивать нет смысла, поскольку сразу вызовет подозрение.

Своей комнатой благородный Игу оказался доволен. Да и как может быть иначе, если стены из кирпича, а не из деревянных дощечек или, что встречалось пару раз, из плетёных прутьев. Еда была жирной и обильной. Видимо, в прохладном климате тела людей больше нуждаются в жировых прослойках. Кстати, впервые Олег увидел в меню горячее топленое масло. Вроде бы ерунда, но намекает на особые пристрастия так называемых горцев.

Нишан молодому человеку понравился своими не слишком узкими улицами и определённой градостроительной системой. Она заключалась в том, что здесь нет единого административного и торгового центра, от которого улицы расходятся наподобие паутины. Это немного сбивает с толку, поскольку повышается шанс заблудиться, но привычка прежней петербургской жизни была ещё сильна.

Вот, что не понравилось, так это отношение местных дворян ко всем остальным. Чванливость и самолюбование — вот, скорее всего, два слова, которыми можно охарактеризовать этих носителей мечей. Лишь немногие проявляют полное спокойствие при случайном общении с чужестранцем, но и в этих случаях чувствуется настороженность. Впрочем, вряд ли можно ожидать от аборигенов чего-то другого. Здесь не слишком-то и жалуют большинство жителей других провинций.

Что Олег сразу записал в блокнот, который, как тайный агент, стал вести для путевых заметок, так это наблюдение о повышенной ксенофобии. Америку он тут не открыл, конечно, но с чего-то же надо начинать. От ксенофобии до сепаратизма не так уж и далеко. Следующая заметка касалась того, что подавляющее большинство дворян, которых он увидел, относилось к шести местным кланам. В столичном регионе кланов не менее шести десятков, и запомнить все их отличительные знаки несколько трудновато новичку. Здесь знаки выучились в первый же день. Возможно, что далее количество кланов будет добавляться, но уже есть над чем задуматься.

В последующих городах ситуация изменялась, но незначительно. Например, количество кланов увеличилось до десятка. Олег решил не ехать в столицу провинции, представляющую собой, как ни странно, довольно небольшой город, а отправиться ближе к горам, где, как думалось, находился экономический центр.

И вот теперь, когда непосредственно показалось предгорье, взору тайного агента предстала невесёлая картина: на пути начали попадаться клановые крепости, и их количество только увеличивалось с каждым днём. Причём, определённый участок любой дороги был под контролем одного конкретного клана. То есть, на протяжении тридцати или сорока километров были видны крепости со знаком только одного клана. Затем другого, потом третьего. И так везде, где передвигаются торговые караваны.

Ответ на вопрос о таком явлении был получен в одном постоялом дворе от случайного человека. Оказалось, что один клан контролирует отрезок пути, который загруженный караван преодолевает в среднем за один переход, а если клан мощный, то может держать участок и на несколько таких переходов. По крайним точкам этих отрезков стоят постоялые дворы, и если главный караванщик решит не пользоваться ими, то пусть и задорого, но больше нигде заночевать не получится, поскольку все придорожные территории принадлежат этому же клану. Кстати, сами гостиницы тоже платят кланам, так что никто в них, в отличие от других провинций, буянить не рискует.

— А что ждёт караван, если он остановится у дороги в чистом поле? — спросил Олег, и выразительная мимика случайного собеседника показала, что это наивный вопрос.

Получается, что здесь наблюдается форма узаконенного рэкета, когда купец или главный караванщик вынужден отдавать немаленькие деньги за постой, или лишается намного большего. Возможно, что и всего, дабы другим неповадно было.