Две пятёрки орденцов, а именно они это и были, стояли в двух пятиугольных фигурах, отдалённо напоминающих схематично нарисованную звезду. Линии фигур были начертаны кровью и непонятной тёмной жижей, фонящей тёмной энергией. Это были формации, даже профан бы понял это, только формации это были особенные. Простой маг такую не осилит, лишь посвящённый Тёмной может её использовать.

Обе пятёрки непрерывно использовали пасы руками и напевали-начитывали какое-то заклинание, а их помощники из числа фанатиков десятками и сотнями сносили к ним обычных людей. Мужчины, женщины и… дети. Судя по одежде, обычные простолюдины, коих наверняка враг захватил в близлежащем поселении. Их тащили в формацию, куда бросали, даже не думая заступать за определённую черту. И тут же люди в ускоренном режиме обращались в тварей. Считанные мгновения на это требовалось тёмной энергии. Мгновения, чтобы отобрать чью-то жизнь и душу, а взамен вручить своим прихвостням послушного монстра. Одна формация создавала пеших монстров, другая летающих.

Тёмная, бессердечная ты сука. Клянусь, я стану сильнее и доберусь до тебя. Пусть даже человеку не суждено возвыситься до прародительниц звёзд, но я найду способ. Сначала уничтожу твоих выкормышей в этом мире, всех до единого. Потом перейду в другой, где повторю сей славный подвиг, и так поступлю десятки раз. А в конце, в конце я приду за тобой.

Ярость и злость затопили моё сознание. Все эти клятвы, цели, были последствиями эмоций. Позднее я от них не откажусь, но в конкретно тот момент, я даже не думал, что пока и не представляю как всё это буду выполнять. Но мне было плевать. Всё что меня волновало, маленькая девочка в забавном розовом пуховике и с парочкой косичек. Шапка её упала на снег, когда её тащили к формации. А в следующий миг милое детское личико, испуганное и залитое слезами, превращается в оскаленную морду чернильного монстра. Единственное что в этом существе осталось от той девочки, размер. Тельце её было мало, а потому и монстр оказался совсем уж небольшим. Она умерла, нет, даже хуже. Эта кроха лишилась души. По прихоти ублюдков и их покровительницы. А что хуже всего, я ничего не могу им сделать. Позади формации толпятся ещё сотни и сотни пленников, окружённые довольно серьёзным вооружённым заслоном. Любое массовое заклинание погубит десятки и сотни невинных жизней. А точечное… точечное лишь спугнёт этих мразей. Сказал бы, что смерть лучше обращения в тварь, да собственно так и есть, но у меня есть другая идея. С её реализацией стоит поспешить. Каждую минуту, нет, даже секунду, каждую секунду гибнут ни в чём неповинные люди. И если на взрослых мне ещё относительно наплевать, хотя и они вызывают определённую толику сочувствия, то вот о детях я так сказать не могу. Их не просто жалко, за них я готов убивать.

В это же время на балконе резиденции

— Петя, сколько это ещё будет продолжаться? — спокойно, но с определённой толикой напряжения в голосе спросил у князя Багратионова император. — Таким темпами наш юный талант скоро выдохнется и нам предстоит сойти с этими гадинами в драке не на жизнь, а на смерть. Где войска?

Бисмарк лишь глянул на своего венценосного собрата, но промолчал и не стал вмешиваться в его разговор с подчиненным. Настроение веселиться у толстячка поутихло. Он уже прикинул, что если бы не Медведев и крепостные накопители, им пришлось бы отбиваться от сотен и сотен тварей. Несомненно, они бы дрались до конца, но вот до какого конца? Ведь конца-то пока и не видно. В этом свете вопрос о подходе войск вполне логичен, пусть его даже задаёт Годунов, славный боец, считающийся лучшим из лучших. Словом, язвить Отто не хотелось, наоборот, он был бы рад услышать от светлого князя радостные вести. Однако тех не последовало.

— Московский гарнизон и столичная аристократия защищают город, — нервно дёрнув щекой отвечает государю Багратионов. — Оборону возглавляет герцог Шуйский. В скором времени он очистит улицы, но вот к нам он будет двигаться довольно долго. Ближайшие к резиденции поселения… уничтожены. Оттуда поддержки ждать не стоит. Есть пара очагов сопротивления, аристократы с сильной гвардией ещё держатся и потихоньку справляются, но только потому что с ними стараются не вступать в бой. Враг бьёт по гражданскому населению, вернее даже не бьёт, а уводит, захватывает. Единственный кто откликнулся на призыв, граф Скворцов, его войска уже выступили. В нашу сторону.

Казалось бы, как подобное могло случиться. Враг напал в стольких местах. Но правда в том, что подобного никто не ожидал. Вернее нападение ожидали, но не в стольких местах разом. И уж явно никто не рассчитывал столкнуться с многотысячным противником!

Не успел император выругаться, как произошло нечто такое, что заставило всех посмотреть в одну сторону. Перед балконом, буквально из пустоты соткалось лицо Михаила Медведева. Соткалось оно из ярких нитей огня, отчего выглядело это всё чрезвычайно необычно. К тому же маг явно не старался придать себе идеальный вид, лишь схематично обозначил себя, но даже так было понятно, кто перед ними.

— За нападением стоят орденцы, — без предисловий заговорила огненная голова, чей голос одновременно напоминал голос Михаила и треск огня одновременно. — Они расположились за пределами моего влияния, но не так далеко, чтобы я их не заметил. Они используют простых людей в качестве расходников для создания этих монстров. Я скорее умру от истощения, а крепость лишится последней крохи энергии, чем уничтожу всех монстров. Они будут подвозить всё новых и новых людей, обращая их в тварей, пока мы все тут не умрём.

Новость была, скажем так, безрадостной. Но никто и слова не проронил, никто не стал сокрушаться и придаваться панике. Все лишь сосредоточенно смотрели на огненную голову, ожидая, что она скажет дальше.

— В крепости ведь три с половиной сотни бойцов, верно? — уточнил Михаил, чей взгляд был явно обращён к Петру Ивановичу.

— Верно, — кивнул тот в ответ.

— Я предлагаю не ждать смиренно смерти. Я смогу организовать проход к точке, где расположились орденцы. Твари не тронут бойцов. Но вот дальше, дальше им предстоит схватиться с врагом.