«Нельзя! Нельзя показываться перед Кирой в таком виде. Она не должна видеть меня таким… Она не должна меня бояться… А я… я почти все испортил!» — размышлял я с досадой, сгружая гвардейцев на пол в коридоре дворца.

Позади меня закрылась дверь в кабинет короля, в котором осталась девушка наедине с Гидеоном.

От раздражения и беспокойства появилось непреодолимое желание вернуться и забрать Киру из этого места.

После усилием воли себя остановил и мысленно напомнил:

«Кира — не слабая женщина. Она сможет за себя постоять, особенно перед этим никчемным королем. Я и без того почти помешал ее плану, который она разрабатывала ради меня…» — вспомнил я с огорчением и сжал кулаки сильнее, чтобы сдержать бушующую во мне магию.

Нужно отвлечься. Вновь посмотрев в сторону кабинета, до боли стиснул челюсти, а после заставил себя уйти подальше. Шел, не особо разбирая дороги, пока не вышел на улицу. Хоть и хотел отвлечься, мысли сами собой лезли в голову.

Сколько себя помню, почти всегда мне приходилось справляться со всем самому. Не считая момента, когда покойный герцог подобрал меня и назначил наследником, посторонняя безвозмездная помощь всегда казалась мне чем-то роскошным и недостижимым. За любое действие приходилось платить стократ, порой себе в убыток.

Потому, несмотря на наше почти месячное знакомство, я до сих пор не могу спокойно относиться к действиям этой странной девушки, которая с первого мгновения протянула мне свою руку помощи.

Разумеется, она назвала это — сделкой. Но для меня, кто привык, что за добродетель придется переплачивать, ее условия казались… смехотворными. Напротив, даже ее просьба защитить ее от короны и храма были мне на пользу, в то время, когда ей пришлось столкнуться с десятками трудностей просто вычищая мой дом от «грязи и крыс».

Воспоминания о похищении ее и Эйдана вновь заполнили мысли, а магия вместе с аурой колыхнулись, отчего редкие прохожие всполошились и стали разбегаться.

— Проклятье, — проворчал я, думая, что уже достаточно научился контролировать свои эмоции, но вот же черт, если дело касалось этой девушки, все мое существо выворачивало наизнанку, вытягивая наружу все то, что я так долго в себе подавлял и прятал. Все то, что многие считали во мне… омерзительным и пугающим.

Даже несмотря на жесткий контроль, люди подсознательно меня боялись. Даже те, кого я считал союзниками, невольно чувствовали себя неуютно от общения со мной. То же касалось и демонов, хоть и не в той же степени, как с более слабыми людьми. Даже они… сторонились меня — Чудовищного герцога востока.

Но Кира удивила и тут. Впервые… кто-то смотрел мне прямо в глаза, не отводя взгляда и не испытывая ужаса с потребностью бежать. Принять это было сложно. Насколько бы странной девушкой она ни казалась, какая бы сила в ней ни была заключена, ее спокойствие и откровенное дружелюбие, граничащее с домогательствами, казались подозрительными. Лукавством, коварством и тонким расчетом. Я полагал, что у нее есть скрытая цель, возможно, угрожающая мне или герцогству, и старательно следил, выжидал когда же в ее действиях, словах, тоне, даже взгляде, наконец, проявится намек на истинную причину, или хотя бы несоответствие, на котором ее можно будет поймать на лукавстве.

Стыдно признать, но я одновременно и страшился, и ждал этого момента. С одной стороны, я томился в этой неопределенности. Потому, обнаружив, наконец, этот обман, наверняка, испытал бы что-то вроде облегчения. Неприятная, хоть и привычная правда казалась мне более приемлемой. Однако с каждым днем, несмотря на подозрения, я все чаще ловил себя на одной и той же мысли: «Лишь бы не сегодня. Хочу еще хотя бы день прожить в этом сладком обмане. Еще совсем немного. Пусть она обманывает меня еще один день». И так изо дня в день, до того момента, когда она без тени сомнения или страха, сама того не понимая, пробудила во мне то, что я столько десятилетий старательно подавлял. Всего один поцелуй вытащил на свет то уродливое, что у любой другой наверняка вызвало бы отторжение. Даже меня самого пугали те мысли, которые стали казаться навязчивыми в отношении этой удивительной девушки.

Мне уже было все равно, обман это или правда. Вне зависимости от того, что таилось в мотивах Киры, я уже принял для себя непоколебимое решение удержать эту женщину возле себя во что бы то ни стало.

Сдерживать свою уродливую натуру становилось невыносимее с каждым днем, желание чувствовать ее рядом и полностью обладать девушкой затмевало разум, потому требовалось все мужество, чтобы сдерживаться.

Я отлично помнил ее выражение на лице, выражающее брезгливость и ненависть, когда она рассказывала об одержимости принца Святой в оригинальной истории. И вот я уже сам становлюсь хуже того, кого так долго презирал. Оставалось лишь молиться, чтобы Кира была до последнего в неведении относительно того, что творится в моей голове.

Однако, все мои труды по самоконтролю едва не рассыпались в прах от одной мысли о скорой встрече Киры с этим принцем, с которым меня всю жизнь сравнивали. Разумеется, не в мою пользу. Страх уродливыми лапами сковал мою душу, а в голове набатом стучала мысль о том, чтобы закрыть, спрятать и запереть девушку, но не допустить ее встречи с тем, с кем ей судьбой в этом мире начертано быть вместе. Я не мог об этом не думать, и это буквально сводило с ума.

Потому приходилось прилагать весь свой самоконтроль и напоминать, что если допущу ошибку, все предпринятое ранее — пойдет под откос. То, ради чего она старалась и подвергалась опасности, не будет стоить ничего. Более того, возможно, Кира и на меня посмотрит с тем отвращением, которое я видел однажды на ее лице.

Удивительно, но это подействовало и придало мне сил. Страх быть отвергнутым из-за принца все еще нервировал. Но не так, как мысль о том, что девушка меня возненавидит. Если я хочу и дальше видеть Киру рядом, чувствовать ее тепло и ловить на себе нежные взгляды, я должен быть для нее поддержкой, а не балластом.

И так хорошо было получить плату за свои старания в качестве признания и обещания, сказанное Кирой по пути в столицу… Одно только это стоило всего того пережитого ужаса, который я пытался сдерживать.

Оставалось лишь продолжать в том же духе. Переждать, вытерпеть общество этих надоедливых людей, которые раздражали, и тогда нам с Кирой ничего не будет мешать. Нужно лишь добавить несколько штрихов в план, придуманный девушкой, и тогда нас