Я влетаю в сонный тихий двор, уперевшись ладонями в колени, успокаиваю дыхалку, и шторм в душе и мыслях сменяется полным штилем: судя по сдвинутым шторам, Эрика еще спит. Не ломиться же к ней с признаниями прямо при ее матери...

Залезаю на сломанную скамейку, утыкаюсь в айфон и терпеливо жду ее появления — в восемь в универе начинаются пары, она не может их пропустить, значит, мне представится шанс с ней поговорить.

Час спустя со скрежетом отворяется подъездная дверь, и из-за нее выплывает молодая стильная женщина в светлом плаще и с дорожной сумкой и... Эрика. Ее кожа словно подсвечена изнутри, русые волосы отливают золотом, а в синих безднах глаз невероятными оттенками сапфиров и бирюзы сверкают осколки солнца.

Я рискую без чувств свалиться в пожухлую клумбу, но в последний момент хватаюсь за доску и мотаю гудящей головой.

Эрика замирает в проеме, долго и хмуро на меня смотрит, но равнодушно отводит взгляд и делает вид, что мы незнакомы.

Во рту пересыхает. Теперь меня штормит от отчаяния, от боли и просранных надежд, от осознания, что ее никогда не будет рядом.

Я весьма талантливо исполняю роль пустого места или элемента ландшафтного дизайна — обе красотки не обращают на меня ни малейшего внимания, встают на асфальтовом пятачке и оживленно общаются. Верзилы поблизости не наблюдается, а женщина — мама Эрики — раздает многословные напутствия, чмокает ее в щеку и спешит к подъехавшему такси.

Эрика с каменным лицом проходит мимо меня, но вдруг прислоняет палец к вишневым губам и подмигивает.

И я снова ухаю вниз с горки эмоций.

— Ну что, ребенок, когда осчастливишь бабушку визитом? — спрашивает Эрику мама, но та неопределенно пожимает плечами:

— Не знаю. Я еще раз хорошенько все обдумаю, мам. Может, и тут все неплохо сложится — в универе сильные преподаватели, да и ребята мне... нравятся.

Они совместными усилиями заталкивают сумку в багажник, прощаются, и авто с шашечками медленно уползает за угол и исчезает в буйстве красно-желтых красок осени.

Едва мы оказываемся вне зоны видимости пассажирки, Эрика разворачивается, улыбается и бежит ко мне. Я мгновенно слетаю со скамейки, шагаю навстречу и застываю как истукан — ее густые ресницы трепещут, из приоткрытых губ вырывается тихий всхлип, и я с трудом сдерживаю желание в них впиться.

Но она отступает, заправляет за уши непослушные пряди, злобно прищуривается и ждет объяснений.

— Только не посылай! — я спохватываюсь и свожу ладони в умоляющем жесте. — Мы не с того начали, и я почти все время вел себя как придурок. Но теперь во мне столько искренности к тебе...

Ее уши трогательно розовеют, но она упрямо вскидывает бровь:

— И что с того?

— Я хочу исполнить все твои желания... — вырывается у меня прежде, чем я успеваю сочинить более складный и брутальный ответ.

— И все же ты дурной, Болховский, — констатирует Эрика. — Ума не приложу, зачем мне что-то у тебя просить. Просто скажи: где ты был?

Я вздыхаю:

— Есть кое-что... И ты об этом узнаешь. Конечно, это обстоятельство меня не оправдает, но многие выходки точно сделает понятнее... Кстати, а где твой боров?

— Предпочел спастись бегством. После того, как я его вырубила.

Я снова слышу ее волшебный смех — воистину, для меня нет звука приятнее. Она обхватывает меня тонкими руками, судорожно и крепко прижимается ко мне и опускает подбородок на мое плечо.

Земля стремительно уезжает из-под ног, над головой орут райские птицы, на ветках полуголых тополей расцветают розы. Я обнимаю ее, зарываюсь носом в шелковые волосы, закрываю глаза и каждой клеткой тела впитываю родной запах, хрупкость и трепетное тепло...

Эта взаимная, сладкая нежность — сила, вращающая планету и разгоняющая ход времен.

Забираю ее рюкзак и вешаю на плечо. Беру за руку с разбитыми костяшками, переплетаю наши пальцы и точно знаю, что больше никогда не отпущу.

На периферии зрения пляшут тени снов, мышцы горят — я измотан, но счастлив.

Прогулочным шагом идем к универу, смущенно пялимся друг на друга, но Эрика прерывает игру в гляделки, и ее тон звучит неожиданно серьезно и строго:

— Влад, я знаю, чего хочу от тебя. Но есть одно но: ты не отделаешься неделей. Потому что я все время хочу на тебя смотреть. Говорить с тобой, обниматься, смеяться. А еще... — она в нерешительности теребит пуговицу у горла и выпаливает: — Мне нравится твой дед.

— А как же я? — я выкупаю ее шутку, но в груди все равно горячо от досады. — Я же в сто раз лучше этого старого балабола!

— А тебя я... люблю, — Эрика отважно улыбается сквозь навернувшиеся слезы, и настроение взлетает к бескрайним голубым небесам...

И я как под гипнозом шепчу:

— Я тоже... очень люблю тебя.

Я рассказываю, что нашел для нее крутые апартаменты с возможностью въехать прямо сейчас, а еще — место в солидной фирме с большими окладами. Приглашаю заглянуть вечером к Дэну — чтобы познакомить с друзьями и делом всей моей жизни и замутить для Кнопки самый лучший вечер памяти.

На пешеходном переходе загорается красный, по шоссе стремительно катится автобус, разрисованный по эскизу Кнопки ребятами-художниками с феста.

Абстрактные геометрические фигуры и ломаные линии на его боках образуют оптические иллюзии — моря, корабли, безбрежные дали и белые облака в фиолетовых небесах. Открытые сердца, заветные мечты, дерзкие устремления и громадные планы... Бесконечный движ счастливых и свободных людей, который Дина воплощала в жизнь и дарила близким.

Эрика тоже узнает этот автобус и провожает восторженным взглядом, а я... вдруг вижу внутри Кнопку — она машет мне из окна средней площадки, поднимает вверх большой палец и посылает воздушный поцелуй.

***

20.11.2023 - 06.02.2024

Конец