Рудольф Эрих Распе решает бежать из страны. Но в Касселе, словно в заложниках, остается его жена с детьми. После некоторых колебаний он возвращается, надеясь на снисхождение, а может, уповая на чудо или Господа Бога. Чудо не случилось, а Господь Бог в финансовых махинациях не помощник. Распе слишком долго падал в финансовую бездну, и, наверняка, осознавал, достигнув дна этой бездны: он навсегда останется на самом дне, умирать мучительной и позорной смертью, обрекая на нищету и собственную семью. Выбор был таким же небогатым, как и он сам, – сесть в тюрьму или бежать. Распе не был смелым человеком. Тюрьма его пугала, поэтому только на трусливый побег ему смелости и хватило.

Бросив семью, даже не попрощавшись с женой, он покидает город на рассвете, вместе с безлунной ночью… Ночь скоро в город возвратится, Распе не вернется уже никогда…

По легенде, его на краю родины арестовали, но он, якобы разжалобив агента сыска (точно – легенда!), ушел из-под стражи и через какое-то время объявился в Англии.

И что прикажете делать тем, кто так жаждал посадить Распе в тюрьму? Ну не объявлять же войну Англии! Да и при чем тут Англия? Англия, как и всякая другая страна, могла дать приют чужестранцу, а могла выдворить своего подданного, причем и то и другое она могла делать благодаря тому, что никогда никому, кроме своих королей, не подчинялась… Иногда она и против своих королей бунтовала, но это совсем уже другая история… Англия была великой державой! Беглецы со всего мира бегут обычно туда, где больше свободы. Жители Англии, может, никакой особой свободы и не знали, но только потому, что они были дома, а мы ведь знаем, все пословицы лгут. Часто дома плохо, а в гостях лучше… Или в гостях тоже плохо, но по-другому… Так что Англия в общем-то ни при чем… Сейчас бегут, скажем, в Америку, тогда все бежали в Англию… Вот и все! А то прямо как по Горину… «Привыкли, понимаешь, чуть что – Англия, Англия…» Черт, как хочется продолжить цитировать и признаться, что в душе я тоже против Англии. Против Англии? «В душе – против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!»

5

Даже за границей Распе не решался поставить свое имя на книге «Повествования барона Мюнгаузен о его чудесных путешествиях и походах в Россию». Поэтому англичане верили, что герой – барон Мюнгаузен – и есть автор историй.

Первое издание разошлось мгновенно. Скоро вышло более полное второе издание. Книга была дополнена еще и предисловием, в котором автор, сохраняя анонимность, сообщал, что «Повествования» обязаны своим рождением подлинному барону Мюнхгаузену, принадлежащему к «одному из первых дворянских родов в Германии», живущему в наши дни в родовом поместье, человеку знатному, «оригинального склада мыслей», чудаку, но при этом «редкого благородства»! Из предисловия также следовало, что книга (а значит, и автор) преследует цель высмеять извечные человеческие пороки... Но витиеватое предисловие, разъясняя цели книги, напустило вокруг героя и автора густого туману. Было непонятно, один и тот же это человек или же два совершенно разных, а предисловие – лишь литературный ход?

Через год книга перешла границы, и немцы тоже решили, что автор и есть «тот самый Мюнхгаузен», их соотечественник.

Автор, устраивая долгую и счастливую жизнь литературному герою, отнимал, вернее, калечил жизнь прототипу! Понятно, что все произошло не нарочно. Но тому, кого убивают не нарочно, от этого не легче, не правда ли?

А ведь мог же автор – Распе – хотя бы намекнуть, что он, высмеивая в своей книге лжецов, хвастунов, кичливых гордецов, глупцов и выдумщиков, использовал имя человека, чьи рассказы если и не содержали в себе чистую правду, то были хотя бы по большей части правдивы, однако молва, передавая их из уст в уста, делала их все более и более невероятными.

Но ведь герой книги Распе не просто выдумщик и хвастун. В том-то вся и закавыка, что он беспрерывно повторяет, будто он всегда говорит только правду, будто он патологически честен, и создается твердое убеждение в том, что он искренне верит в то, что говорит. Именно Мюнхгаузен Распе дал название одной психической болезни – «синдрому Мюнхгаузена» – больные настолько искренне и настолько сильно верят собственной лжи о своей мнимой болезни, что у них со временем появляются симптомы той болезни, которую симулируют. Страдающие этим симулятивным расстройством желают хотя бы в виде лечения получить таким образом внимание и заботу о себе.

При жизни автор не получил за свою мистификацию даже достойных денег: матерый издатель выкупил все права, и с тех пор, к примеру, скажем, печатая деньги, богател бы не столь быстро, чем издавая и переиздавая «Приключения барона».

Сейчас книга «Приключения барона Мюнхгаузена» считается детской, да и то после того, как из нее изъяли полдюжины фривольных историй, а двести лет назад этой книгой во всем мире зачитывались люди самых разных возрастов и сословий.

Книга была переведена на три десятка языков! И в первые двадцать лет пополнялась все новыми и новыми приключениями от неизвестных авторов. Но канонический текст, так сказать, золотой корпус мюнхгаузеновских историй, принадлежит талантливому перу Рудольфа Эриха Распе.

Бедняга Распе! Все его основные литературные труды преданы забвению, а эта книжка хранит его имя для потомков и почитателей. Удивительно! К этой книге он ни минуты не относился всерьез. Написал и отдал ее в печать, что называется, забавы для. Продав издателю все права на нее, он и думать о ней забыл. Книга же, написанная ради развлечения, спустя некоторое время стала в один ряд с такими шедеврами мировой классики, как «Приключения Гулливера», «Дон Кихот» и «Робинзон Крузо».

И при этом о Рудольфе Эрихе Распе, кроме основных дат и нескольких малосущественных событий, мы почти ничего не знаем. Не владеем даже элементарной информацией – о дате его рождения и точном месте захоронения. Господи! Самые известные люди, помимо нескольких биографических монографий, имеют то, на что в принципе может рассчитывать после того, как покинет сей бренный мир, любой простой смертный – надгробную плиту, на которой указаны две основные даты его нелегкого пути – день, месяц, год рождения и день, месяц, год смерти. А между этими датами маленькая черточка, вот такая «–», как минус. Дата рождения, дата смерти, минус жизнь! Казалось бы, маленькое тире между рождением и смертью! Тире, которое порой умудряется перечеркнуть всю жизнь, или за