Шрифт:
Закладка:
— Он шёл с двумя кинжалами в теле! — потрясённо покачал головой Всеслав.
— Боялся вынуть. Много раз видел, что раненые долго были с ножами-кинжалами, а то и мечами в теле, и порой тут же умирали, когда их извлекали. Опасался, что и с ним случится такое, потому не позволил их трогать, а собрал всю волю, чтобы дойти и привести дружину.
— Какая жалость, умирает такой человек! По-моему, он уже умер. Гляди, заговорщики напротив нас воодушевились, снова двинулись вперёд. Их намного больше, чем защитников. Жаль Сувора!..
— Нет, это они пожалеют, что решились на такое!.. — Росс решительно поспешил к выходу.
Он не шёл, а бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Отец крикнул, чтобы он взял оружие, но юноша даже не слышал, на поясе висел только его обычный нож.
Всеслав схватил копьё, меч и поспешил за ним. Но едва догнал его, как поневоле стал замедлять шаги: перед ним уже шёл не его сын, а Сын Богини Севера. Он словно вырос, раздался в плечах, голова гордо вздёрнута, с каждым мгновением нарастало свечение его тела, вокруг уже бушевали потоки голубоватой энергии. И когда Росс вышел на дворцовую площадь, то представлял собой такое впечатляющее зрелище, что уже завязавшаяся смертельная схватка между нападавшими и защитниками сама собой прекратилась. Это был не человек — бог света!
Росс посмотрел на мятежников так, что их ряды затрепетали под его ментальными ударами, в которые он вложил всю свою ненависть, негодование, злость: одних сбивало с ног и отбрасывало, другие просто падали, кто-то трясся от боли во всём теле. Среди нападавших возникла паника и они бросились прочь как можно быстрее и дальше от страшного противника, совершенно безоружного, но поражающего всех на расстоянии.
Росс подошёл к лежащему Сувору, к телу которого от него сразу потянулись видимые человеческому глазу потоки живительной энергии. Тот открыл глаза, увидел великого князя и его губы расплылись в довольной улыбке:
— Господин, я умираю за вас. Как и обещал.
— Нет, ты будешь жить, — последовал короткий ответ.
Юноша нагнулся, легко вынул из тела поочерёдно оба кинжала, отбросил в сторону. Раны закрылись и стали зарастать прямо на глазах. Сувор поднялся, потянулся всем телом, удивляясь своему воскрешению. Взялся за меч, повернувшись в сторону нападающих: но уже улепётывали последние из них. Оставались лишь убитые и тяжело раненые.
А Росс уже шагал к молодому дружиннику, который испускал последние содрогания, пронзённый копьём в грудь. Напитал его энергией, остановил судороги и вытянул копьё, заживил раны. Также он излечил или вернул к жизни ещё четверых.
Нападавшие уже скрылись, оставив почти десяток раненых.
Росс излечил и их тоже, но после этого каждого поочередно крепко связывали дружинники Сувора и уводили в тюрьму.
+ + +
К началу совещания с княжеской думой подошёл Сечень. Он находился уже второй день в Лунном котле и был вызван мысленным посланием Росса.
Волхв был зол, что и высказал:
— Удобный момент выбрали, негодяи: Селича нет в Москве, он далеко, воюет с пауками, я нахожусь в Лунном котле, а они ещё едва и Сувора не прикончили. Только не ожидали, что он окажется столь сильным физически и душевно: не хотел умирать, пока не исполнит долг, противился этому до самого конца. Кремень, а не человек!
Росс нахмурился:
— Селич не случайно оказался вдали от города — это они натравили на нас пауков. Такое уже бывало, заговорщики хорошо знали, что поступит именно такое приказание — об отправке части дружины, а до этого они своих сторонников перевели в другую часть большей дружины. Те кого-то сагитировали на мятеж, а кого и заставили.
— Даже так⁈ — ахнул Сечень. — Вот мерзавцы!
— Всё спланировали и организовали, но мы выявим всех. Никуда они от нас не денутся. Но это чуть позже.
— Да, — согласился Всеслав, — братья Одура скрылись. В первую очередь нужно заняться ими, а то они продолжат своё чёрное дело.
— Сорную траву следует безжалостно удалять с поля! — поддержал его Грич. — Интересно, где они сейчас?
— Где? — Росс улыбнулся. — Сейчас мы это узнаем.
Ему даже не пришлось просить соблюдать тишину, все уже знали, что должно последовать за его словами и недвижно замерли, чуть дыша.
Юноша сосредоточился. Мгновениями спустя вошёл в сознание Луня: тот с несколькими спутниками, каждый из которых, как и он сам, нёс за плечами большой заплечный мешок, так как руки были заняты оружием. В его голове был сильный страх, порой чуть не переходящий в панику, который заставлял его предельно ускорять шаг, а то и бежать. Он ругал себя последним словами, что ввязался в заговор, и дрожал от мысли, что уже, возможно, вслед ему выслана погоня. Одур с мятежниками расправлялся беспощадно: рубил головы, усаживал на кол, вешал и топил. Порой вместе с семьями. А вдруг и новый князь окажется столь же крут⁈. Обругал нападавших за трусость: как говорят, князь вышел из дворца совсем безоружный, только светился весь… фи, испугались свечения! А нет, чтобы послать точную стрелу в него, тогда бы, глядишь, всё повернулось бы иначе…
Росс напомнил Луню о семье и тот обрадовался, что заранее переправил её в Торбово, откуда родом он сам и братья Одуры: там вся их родня, они укроют и его. Хотя бы временно, а потом он решит, куда бежать…
«А как братья Одура?»
Лунь не заметил, что мысль эта чужая, принял её за свою, внезапно всплывшую из глубин подсознания. Ответил, что братья тоже спешат укрыться там же, только идут туда иной дорогой…
Росс покинул сознание предателя. Сечень
