заверил его Джек. Он бы не стал так быстро пресекать мои разглагольствования, если бы не было других людей, которые могли бы это услышать. Это говорит нам о том, что на борту всё ещё кто-то есть.

— Повреждения, похоже, не так уж велики, — согласился Дрейкос. Возможно, он всё ещё пригоден для полётов.

— А если на борту есть люди, то должны быть и все остальные удобства для жизни. Используя наручные фиксаторы, Джек плотно прижался спиной к переборке. — Взгляни, что можно увидеть.

Дрейкос скользнул по его коже, и Джек почувствовал, как К’да откинулся в четвёртом измерении на стену позади них. Он задержался в этой позе на несколько секунд, затем полностью вернулся на кожу Джека. — Неверлин и Элисон снимают свои скафандры, — доложил он. Там также находятся два Бруммгана — похоже, Неверлин даёт им какие-то инструкции.

— Надеюсь, это связано с регулярной заменой нашего кислородного баллона каждые пару часов, сказал Джек. — Что это за помещение?

— Похоже, это шлюз, — сказал Дрейкос. Здесь два стеллажа с скафандрами, плюс кислородные баллоны, маневровые блоки и шкафы с инструментами, вроде того, которым они крепили твой скафандр к стене.

— Идеально, — сказал Джек.

— Идеально? — переспросил Дрейкос.

— Там есть воздух, и похоже, что весь экипаж — Бруммганы, — объяснил Джек. Зная Неверлина, он отдал бы приказ людям, если бы таковые имелись на борту.

Он напряжённо улыбнулся. — И никто из них не знает, что ты можешь перевалиться через эту стену в любой момент, когда захочешь.

— Да, — задумчиво согласился Дрейкос. Значит, Элисон действительно всё ещё на нашей стороне.

— Я ни минуты в этом не сомневался, — сказал Джек. Вопрос только в том, когда именно мы хотим сделать свой ход.

— Боюсь, не скоро, — сказал Дрейкос. Мы не знаем ни количества членов экипажа на борту, ни планировки палуб, ни того, какими летными и боевыми возможностями обладает корабль.

— И вряд ли мы что-то из этого узнаем, — мрачно ответил Джек. Если только ты сам не отправишься на разведку. Но ты не можешь вернуться сюда, не привлекая их внимания.

— Тогда, боюсь, нашей лучшей стратегией будет дождаться начала операции, — сказал Дрейкос. Это может означать, что некоторые из моего народа погибнут, но нам нужен хаос и отвлечение внимания, чтобы захватить корабль.

— А если окажется, что эта проклятая штука небоеспособна, мы никому не сможем помочь, — тяжело произнёс Джек. Но, наверное, ты прав. Я просто надеюсь, что мы узнаем, когда…

— Тсс! — оборвал его Дрейкос. Ты это чувствуешь?

Джек нахмурился. По палубе под его ногами прокатилась странная вибрация. Он наклонил голову, пытаясь прислушаться.

И вдруг он понял. Это двухступенчатая система “ECHO”, — сказал он Дрейкосу. Такие используются на некоторых крупных военных кораблях.

— Понятно, — неожиданно задумчиво произнёс Дрейкос. Так вот почему Неверлин, казалось, не беспокоился о том, что мы сбежим во время перелёта с “Gatekeeper’а” на “Advocatus Diaboli”.

— Потому что на самом деле мы не были в точке встречи, — сказал Джек, кивнув в знак понимания. — Трюкач, не так ли?

— Уловка за уловкой, — согласился Дрейкос. И всё же часто случается, что плут может перехитрить самого себя.

— Будем надеяться, что Неверлин — один из них, — согласился Джек. Что же нам делать, пока не прибудут ваши?

— Делаем всё, что в наших силах — следим за ситуацией, — сказал Дрейкос. — Спиной к стене, пожалуйста. Я бы хотел потратить некоторое время на изучение шлюза позади нас.

ГЛАВА 24

Последний переход состоялся, и этот был намного короче предыдущих. Хотя на мостике дежурили двое, большинство остальных членов экипажа и пассажиров “Advocatus Diaboli”, похоже, удалились в свои каюты на корабельную ночь.

Но не Неверлин, Фрост или Элисон. Они всё ещё находились в офисе Неверлина. Похоже, у этих двух мужчин оставалось много вопросов к Элисон, касающихся её отца, генерала Дэви, и его работы.

Наблюдая за ними через вентиляционную решетку, Таним думала о том, каково это — умереть.

Она не знала. Но вскоре она это узнает. Быстро приближался конец её временного лимита, когда ей нужно было перейти в двухмерное состояние на теле носителя или исчезнуть в смерти.

Но носителя у неё не было. Джек куда-то улетел и не вернулся. Лэнгстону отказали в разрешении подняться на борт “Advocatus Diaboli”, чтобы забрать некоторые специализированные инструменты.

А Элисон была с Неверлином и Фростом, и не было никаких признаков того, что их разговор скоро закончится.

Молча, Таним отошла от решётки и направилась по лабиринту вентиляционных каналов “Advocatus Diaboli”. Ей некуда было идти, но она не могла больше оставаться у кабинета Неверлина.

Она не хотела умереть на глазах у своего носителя, человеческой девушки, которую она успела узнать и полюбить за те два коротких месяца, что они были вместе.

В воздуховодах витала постоянно меняющаяся смесь ароматов. Запах человеческих и Валахгуанских тел, мешанина запахов готовки, моторного масла и ещё дюжины других… ароматов. Она принюхивалась к воздуху, пробираясь по воздуховодам, и думала о том, что сейчас всё пахнет богаче, чем раньше. Дрейкос рассказывал ей легенды, согласно которым чувства К’да обострялись с приближением смерти. Но она не могла понять, так это или нет.

И вдруг из смеси выделился один особый аромат. Очень индивидуальный, очень знакомый человеческий запах.

Харпер.

Она нахмурилась, оглядываясь вокруг. И действительно, бесцельные блуждания привели её в ту часть корабля, где был заперт Харпер. Поскольку больше идти было некуда, она направилась к воздуховоду, который должен был привести её к его каюте. Дойдя до перекрёстка, она свернула за угол.

И остановилась. В пяти шагах впереди было отверстие, ведущее в комнату Харпера.

Только решётка радиатора больше не была закреплена должным образом. Вместо этого она висела под углом, удерживаемая одним угловым болтом.

Таним осторожно двинулась вперёд. Может быть, он засовывал в воздуховод новые предметы и его поймали? Но он всё ещё был в комнате — о чём свидетельствовал запах, струящийся у её носа и языка. Она дошла до отверстия и выглянула из-за угла.

Харпер был там, и в порядке. Он лежал на боку в своей кровати, одеяло натянуто до плеч, правая рука наполовину засунута под подушку.

Его голая правая рука…

Таним знала, — это безумие. Абсолютное безумие. Даже если Харпер уснул, он