А если это нечто большее, откуда мне знать, что она здесь не потому, что я все слишком упростил? Как Крейг уже говорил, я уже был утешающим, и, как бы мне ни хотелось верить, что сейчас мы больше, чем тогда, я не могу быть уверен, что она чувствует то же самое.

— Как насчет прогулки у озера? — Хейден спрашивает Джетта, когда мы заканчиваем есть. Он практически слетает со стула, исполняя этот чертов танец с попкой. Тихонько смеясь, она смотрит на меня. — Я знаю, что ему пора спать, но это хорошая ночь. Если, конечно, тебе не нужно идти?

Я откидываюсь на спинку стула, живот полон. Мне нужно пойти домой и привести в порядок свою чертову голову, но вместо этого киваю.

— Прогулка, звучит заманчиво.

— Отлично. Давай я уберу ужин, переоденусь, и мы пойдем.

Десять минут спустя, Хейден ведет меня к озеру через дверь веранды в задней части хижины. Как только я выхожу на задний дворик, на меня обрушивается волна воспоминаний.

Мы окрестили и эту веранду. Прямо там, у перил, в это же время, когда солнце садилось и соседи с обеих сторон могли нас видеть. Насколько мы знаем, так оно и было.

Но первое воспоминание, которое пришло мне на ум, произошло на том плетеном диване. Когда Хейден сказала мне, что беременна и планирует остаться с Лейном.

Я должен был сказать ей о своих чувствах, но не хотел усложнять ей жизнь. Не хотел впутывать свои чувства и ранить ее еще больше, когда она и так была напугана и растеряна.

Я думал, что защищаю ее, и рациональная часть моего мозга говорит мне, что я поступил правильно, потому что даже когда признался в своих чувствах, она все равно выбрала его.

Но эгоистичная часть меня знает, что я защищал и себя тоже. Отступление позволило мне остаться на задворках ее жизни вместо того, чтобы вызвать переполох и быть полностью отброшенным.

Ребенок, которым я был пять лет назад, был не против быть сторонним наблюдателем, но человек, которым я стал сейчас…

С меня хватит.

— Папа, ты идешь? — окликает Джетт с дальней тропинки, ведущей к озеру. Хейден держит его за руку, ее волосы развевает теплый вечерний бриз, как в ту ночь, когда нашел ее на пляже, и я знаю… Знаю, что должен сделать.

Тогда я сдержался, но больше этого делать не буду. И если для этого придется вырвать собственное сердце, то так тому и быть.

Эта женщина и этот мальчик? Они моя семья, и я отстаиваю свои гребаные права.

Глава 22

ХЕЙДЕН

— Хорошо, милый, думаю, пора возвращаться в дом.

— Оу, — дуется Джетт. Они на пляже с Джесси рисуют палочками фигуры на мокром песке. — Еще немного? Пожалуйста?

— Уже темнеет, а у тебя был долгий день игр. Тебе нужен отдых, чтобы ты мог вырасти большим и сильным, как папа, помнишь?

Джесси улыбается мне в ответ.

— Вот так ты используешь меня, как пешку? Правда?

Смеюсь и обнимаю себя руками. Мне не холодно, но зная, что мы с Джесси скоро останемся одни… Ну, я волнуюсь.

— Я бы не сказала, что пешка, — отвечаю я. — Скорее, стремление.

— Понятно. — Его ухмылка становится шире, а в глазах появляется игривость, которой не было во время ужина. Бросив свою палку, он подхватывает Джетта на руки. — В таком случае, нам пора идти, малыш.

— Ладно, — вздыхает Джетт и нехотя бросает свою палку. — Поплаваем в следующий раз?

— Может быть, в воскресенье, — отвечает Джесси, прежде чем бросить быстрый взгляд в мою сторону. — Я имею в виду, если твоя мама не против.

Более чем не против. На самом деле, если бы он хотел проводить с нами время каждый день, я бы не возражала. Мне бы это понравилось.

— Звучит заманчиво. Может, мы и пикник устроим.

Джетт нагло ухмыляется и счастливо покачивается на руках у Джесси, пока мы поднимаемся по холму к хижине.

Двадцать минут спустя, после того как я уложила его в кровать, то обнаружила Джесси на кухне, сидящим на табурете и играющим на своем телефоне, с пивом рядом с ним.

— Я почти пришла, чтобы забрать тебя для подкрепления, — вздыхаю я, скручивая волосы обратно в пучок. — Он выразил недовольство тем, что завтра не сможет пойти купаться. Очевидно, до воскресенья еще слишком далеко.

Джесси убирает телефон и тянется за пивом.

— В его маленьком мире пара дней может показаться целой жизнью.

— Ммм… — Вздыхая, я беру бокал для вина из шкафа и наполняю его из коробки в холодильнике. — Но серьезно, насчет воскресенья, я знаю, что ты занят на работе в эти выходные, так что не думай, что тебе обязательно тусоваться с нами.

— Я хочу потусоваться с тобой. — Он соскальзывает со стула и обходит остров, допивая остатки пива, прежде чем поставить бутылку рядом с раковиной.

Как и в любой другой раз, когда он был рядом последние несколько дней, я чувствую тепло его близости, как одеяло, в которое хочется завернуться.

— Это нормально? — спрашивает он, прислоняясь спиной к стойке и закидывая одну лодыжку на другую, пока я потягиваю вино, и понимаю, что он снял обувь.

Боже правый, белые носки еще никогда не выглядели так чертовски сексуально.

— Эм, да. Конечно.

Не стесняйся, девочка, скажи ему, что ты на самом деле чувствуешь.

— Нам нравится проводить с тобой время.

Его светлые глаза пляшут туда-сюда между моими, а улыбка, спрятанная в его бороде, становится шире.

— Хорошо, — хрипло говорит он, и я проклинаю чертову толстовку, в которую переоделась, потому что здесь внезапно стало жарко.

Я киваю в сторону раковины, отчаянно нуждаясь в том, чтобы отвлечься.

— Мне нужно помыть посуду, иначе утром я буду себя ненавидеть.

— Хочешь, помогу?

— Нет, это займет всего несколько минут. Возьми еще пива. Расслабься.

Мгновение он смотрит, как я включаю воду, но вместо того, чтобы пойти к холодильнику за пивом, берет полотенце.

— Джесси. — Я сердито смотрю на него, но он просто делает глупое лицо в ответ, и через десять минут мы заканчиваем.

— Спасибо, но тебе действительно не нужно было это делать.

— И тебе тоже не нужно было готовить мне ужин, но ты это сделала.

— Сегодня вечером я делаю тебе приятное, помнишь?

— Да, но я все еще не уверен, что понимаю, о чем идет речь.

Он накидывает полотенце на ручку духовки и идет к холодильнику за пивом. Мышцы его спины напрягаются, когда он наклоняется, и дрожь пробегает по моему позвоночнику,