А л е к с е е в. Ах, Виктор, Виктор!.. Нужно было ему выступать на бабаевской защите, ворошить эту муравьиную кучу!.. Честолюбец он, Леночка, вот что я тебе скажу. Честолюбец и гордец!.. Захотелось прослыть этаким гладиатором!.. Вот гордец! Вот честолюбец!.. А ведь, в сущности, его позиция… вернее — оппозиция… была только на руку Нефедову. Теперь-то уж он мог доложить кому следует, что Бабаев это не частный случай, не выродок, так сказать, а одна из фигур в целой цепи физиков… Как ни прискорбно, Лена, но объективно выступление Виктора было отнюдь не благородным актом, а скорее доносом на всех нас. По сути дела он во всеуслышание заявил, что физики, видите ли, поддерживают всех этих менделистов-морганистов. И своим выступлением Виктор дал Нефедову такого туза, который тому и не снился… Ах, глупец!.. Прекраснодушный глупец!.. Ну да ладно, чего после драки кулаками махать. (Остановился возле большого портрета Пушкина.) Художники знают этот секрет, как-то так расположить глаза на портрете, чтобы казалось, что он смотрит прямо на вас. Неприятное ощущение, не правда ли? Все время чувствуешь себя виноватым в чем-то. Никак нет-с, Александр Сергеевич, ни в чем мы не виноваты.

Л е н а. Ты уж, пожалуйста, не выдавай меня. Я ж без его ведома. Он мне запретил к тебе обращаться.

А л е к с е е в. Совершенно напрасно.

Л е н а. Вот и я ему говорю. Если ты не поможешь, то на кого же надеяться.

А л е к с е е в. Ты меня авансируешь незаслуженно. Мне даже неловко. Видишь ли, у нас сейчас такой отдел кадров пришел — лучше и вопроса не поднимать. Впрочем, стой, стой, стой!.. Есть решение Совмина о создании при Иване Осиповиче специальной лаборатории. И… (Многозначительно поднял палец.) Высочайше гарантирован карт-бланш. Если хочешь, я подскажу.

Л е н а. Мы были бы тебе так благодарны…

А л е к с е е в. Непременно, непременно…

Л е н а. Большое спасибо…

А л е к с е е в. Ну что ты, что ты…

Л е н а. Если бы ты знал, что это для нас сейчас значит. Он же совсем извелся. На человека не похож.

А л е к с е е в. Крепись, старуха, крепись. Помнишь легенду о колеснице фараона: та часть колеса, что сейчас в пыли, будет сиять на солнце, а та, что на солнце… Правда, тут есть одно «но». Как бы мое вторжение не напортило. Ты же знаешь наши взаимоотношения с Иваном Осиповичем. Пожалуй, дипломатичней, если Виктор к нему сам обратится. И важно, чтоб на меня не ссылался. Ни-ни. Ни в коем случае… А я уж как-нибудь обходным маневром постараюсь…

На авансцене.

М а ш а. Ты сама себе противоречишь. Раз папа вышел из этой ситуации, значит, был выход, значит, ситуация не безвыходная.

Л е н а. Выйти мало. Надо выйти достойно.

М а ш а. А отец вышел достойно?

Л е н а. Все-таки черт знает что у тебя в голове! Ну как ты можешь задавать такие вопросы?!

Квартира Бахметьевых. Столовая перегорожена фанерной стенкой, угол завален книгами — плотно, почти до потолка. Вошел  В и к т о р  с большим свертком в руке.

В и к т о р (открыл балконную дверь). Мой старый друг, ты послужил исправно. Теперь лети!.. (И швырнул сверток вниз. Потом подошел к перегородке и постучал.) Ку-ку!..

Г о л о с а. Ку-ку!.. Ку-ку!..

В и к т о р. Анна Ивановна! Вера Ивановна!.. Анночка и Верочка Ивановны!.. Все сюда!.. И тащите с собой рюмки! Будем обмывать покупку.

В дверях появились  д в е  с т а р у ш к и  с о с е д к и, каждая держала в руках рюмку.

Какой красавец! А?.. Гусар!.. Вы онемели?.. А? Нет слов? А?..

А н н а  И в а н о в н а. Веруша, что он говорит?

В е р а  И в а н о в н а. По-моему, на нем новые штучные брюки.

В и к т о р. Берите выше! Костюм! Черный бостоновый костюм!

А н н а  И в а н о в н а. Так нам нужны пенсне, а не рюмки. Верочка, принеси пенсне.

Вера Ивановна вышла.

В и к т о р. Пиджак, жилетка, брюки.

А н н а  И в а н о в н а. Всегда надо брать две пары брюк. Брюки снашиваются гораздо быстрее пиджака, не говоря уже о жилете. После нашего покойного брата — Олега Ивановича — остался целый сундук жилетов. Мы не знали, что с ними делать. И наконец Веруша догадалась: мы передали их в дар Театру юного зрителя.

В е р а  И в а н о в н а  принесла пенсне.

Ну теперь я вижу. Вы очень импозантны.

В е р а  И в а н о в н а. Скажите, а стек к нему полагается?

В и к т о р. Что, что?

В е р а  И в а н о в н а. Стек. Пиджак короткий, как у жокея.

А н н а  И в а н о в н а. Да, да. Когда наш брат Олег Иванович увлекался верховой ездой, ему сшили клетчатый пиджак точно такой же длины. А-ля Тулуз-Лотрек.

Старушки рассмеялись. Вошла  Л е н а  с подносом. На подносе — бутылка водки и закуска.

Л е н а. Одобрили?

В е р а  И в а н о в н а. Бесподобно.

А н н а  И в а н о в н а. Виктор Глебович хоть и худ, но исключительно импозантен.

В е р а  И в а н о в н а. Но почему вы остановились на черном цвете?

В и к т о р.. А чем вам не нравится черный?

В е р а  И в а н о в н а. Чересчур по-профессорски.

В и к т о р. Так я на вырост.

Л е н а. Важный ты какой-то стал.

В и к т о р. А как ты думаешь! Автор незаурядного научного труда. Правый карман набит деньгами, в левом — пахнущие типографской краской оттиски, а голова трещит от замыслов. Я несу эту голову, как сосуд с драгоценной влагой, боясь расплескать. Сосуд с живой водой. С живой водой науки. Науки будущего. И стоит мне окропить этой волшебной водой анемичные идеи моего благодетеля, как они сразу наливаются весенней силой, обретают плоть и кровь, становятся мускулистыми, как…

Л е н а. Ну ладно, хватит болтать.

В и к т о р. Как Буцефал.

Л е н а. Тебе обязательно надо закончить?

В и к т о р. Это мой принцип. Таким образом, я провозгласил первый тост: за принципы!.. За принципы, дорогая Анна Ивановна, дорогая Вера Ивановна и моя дорогая жена!..

Л е н а. Послушай, а где старый костюм?

Виктор свистнул и кивнул на балконную дверь.

Ты с ума сошел!

В и к т о р. Не горюй, Элен. Человечество расстается со своим прошлым смеясь… (Старушкам.) Это целая история. Когда я примерил этот костюм, мне стало ясно, что я рожден, чтобы носить черные тройки. Я попробовал его снять, но безуспешно: он прирос ко мне. Я велел завернуть мои руины, мою трижды перелицованную гибель Помпеи. Получился очень изящный сверток, от которого, представьте себе, я не мог избавиться. Сперва я его оставил на прилавке. Мне сказали: «Гражданин, вы забыли ваш сверток». — «Спасибо», — сказал я. Потом я пытался засунуть его в ящик с пожарной кишкой. Но меня догнала разгневанная пожарница, я еле отбился от штрафа. Потом я пытался оставить его в троллейбусе. Очень удачно спустил сверток под сиденье. Но стоило мне встать: «Товарищ, вы забыли…» О честность!.. Как ты осложняешь жизнь! Таким образом, я сформулировал второй тост: за честность!

В е р а  И в а н о в н а. Третий тост мы выпьем за память. Я только что вспомнила, что вас кто-то требовал.

В и к т о р. Что значит — требовал?

В е р а  И в а н о в н а. Ну, спрашивал. К вам приходил кто-то.

А н н а