Солнце начало всходить, и я решил перестать бороться с неизбежным. Я достал свой ноутбук и приступил к непосильной задаче — отвечать на электронные письма. Количество электронных писем, которые я получал ежедневно, было смехотворным, и не многие из моих коллег могли поддерживать такой темп. Единственная причина, по которой у меня это получалось, заключалась в отсутствии у меня какой-либо личной жизни.

— Привет.

Я повернулся и увидел Брук, лежащую на боку лицом ко мне, ее раны были скрыты подушкой.

— И тебе привет. Как у тебя дела сегодня утром?

— Довольно хорошо! Я могу открыть свой глаз. — Она приподнялась на локте, чтобы показать мне.

— Я вижу. — Я усмехнулась, потому что это было едва ли больше щелочки, но выглядело намного лучше, чем вчера. Опухоль в основном спала благодаря пакетам со льдом, которые я менял в течение ночи. Интересно, поступил бы Чейз так же? Наверное, нет, потому что красавчику нужно было бы выспаться.

— Думаю, я могла бы попробовать принять душ, — сказала она, зевая. — Ты не возражаешь?

— Всегда пожалуйста. — Тогда я задался вопросом, был бы Чейз таким же щедрым в отношении своего личного пространства. Придурок. При мысли о том, что она с ним, меня затошнило.

Я должен был забыть об этом дерьме с Чейзом, иначе это омрачило бы весь мой день с ней.

Я занялся еще парой электронных писем, прежде чем Брук вышла, завернутая в белое полотенце. Вот тогда-то мне и пришлось убрать компьютер, потому что больше ничего не существовало. Боже, она была прекрасна. От нее у меня перехватило дыхание. Просто от одного ее вида, даже с ее припухшим глазом, который теперь был скорее голубым, чем фиолетовым.

— Я чувствую себя намного лучше. Спасибо, что разрешил мне воспользоваться твоим мылом и всем прочим. — Она вымыла голову, и я поклялся, что это мыло никогда не пахло на мне и вполовину так хорошо. Я хотел облизать каждый дюйм ее тела, что было строго против правил, данных мне медсестрой.

— Конечно, — это было все, что я мог предложить, учитывая, что вся моя кровь потекла на юг.

— Разве ты сейчас не должен быть на работе? — Ее губы растянулись в легкой улыбке, когда она подошла и присела на край кровати, где спала прошлой ночью.

— Я решил взять больничный. — Я пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного.

— Ты? — Она посмотрела на меня так, словно у меня началась малярия. — Я думала, что это у меня сотрясение мозга. Почему ты на больничном?

Я открыл свой ноутбук, не то чтобы я смог сосредоточиться, но, по крайней мере, это дало мне возможность чем-то заняться, кроме как разглядывать каждую каплю влаги на ее нежной коже. Я понял, что если я сейчас ничего не предприму, то, скорее всего, нарушу все правила, касающиеся ухода за ней, начиная с того, что вылижу ее досуха — везде.

— Ну, кто-то же должен за тобой присматривать, и я сомневаюсь, что женщина, с которой ты живешь, сильно поможет, особенно после того, как вчера вечером тебе пришлось дозвониться до своей соседки, просто чтобы убедиться, что она поужинала.

— О… что ж, спасибо. Хотя, честно говоря, я думаю, что сама бы справилась. Я уверена, что худшее уже позади. — Она поерзала на матрасе, отворачиваясь от меня. — Кстати, о Филлис, мне действительно следует проведать ее и посмотреть, как у нее дела. С ней все будет в порядке, иначе я не могла бы ходить на работу каждый день. Я уверена, что соседка уже заглянула; обычно она делает это вскоре после того, как я ухожу по утрам.

Она схватила свой сотовый с бокового столика, и мое сердце чуть не остановилось.

Я думаю, пришло время положить конец моим страданиям.

ГЛАВА 18

БРУК

Я взяла свой сотовый со столика рядом с кроватью, и у меня кровь застыла в жилах. Какого черта Чейз написал мне смс? Я с ним не связывалась.

— Это так странно, — пробормотала я, больше себе, чем Корбину.

— Что такое? — спросил Корбин, не отрывая глаз от своего ноутбука.

С тех пор как я вышла из душа, он казался напряженным, может быть, даже немного отстраненным. Я не знала, оказался ли его звонок из-за болезни нервным или что-то еще. Но если это было так, то ему не нужно было оставаться дома из-за меня. Мне было совершенно комфортно оставаться одной. Не говоря уже о том, что я никогда не просила его пожертвовать рабочим днем, чтобы посидеть со мной, так что на самом деле у него не было причин вести себя так холодно по отношению ко мне.

— Чейз прислал мне сообщение. — Я повернулась и уперлась коленом в матрас, чтобы видеть его. Просто потому, что он не хотел смотреть на меня, когда говорил, это не означало, что я чувствовала то же самое. — Я ничего не слышала от него с прошлой недели, когда ответила на его сообщение, которое, как мы теперь знаем, он отправил в пьяном угаре.

— Чего он хотел? — Он посмотрел в мою сторону достаточно долго, чтобы указать на сотовый в моей руке. — Я имею в виду, в его последнем сообщении.

Я перечитала это про себя еще раз.

— Он сказал, что получил мое сообщение и спросил, все ли со мной в порядке. Но я не понимаю. Я так и не оставляла ему сообщения. Так как же он узнал, что я в больнице?

— Это хороший вопрос. Ты уверена, что не писала ему? Может быть, ты и написала, но не помнишь из-за травмы головы. — Тем не менее, внимание Корбина оставалось прикованным к открытому экрану компьютера перед ним, хотя казалось, что на самом деле он ничего на нем не делал, кроме как пялился на него.

Я начала стесняться того, что на мне перед ним не было ничего, кроме полотенца. Я хотела быть сексуальной — ну, настолько сексуальной, насколько это возможно с подбитым глазом — но, возможно, вместо этого его отпугнул мой вид.

Я прижала полотенце поближе к груди и сказала:

— Я не была настолько не в себе. Я бы запомнила, писала я кому-нибудь смс или нет. И я вообще не помню, чтобы контактировала с ним каким-либо образом, в какой-либо форме. Я не страдаю потерей памяти.

— Ну, должно же быть какое-то объяснение, — задумчиво произнес Корбин.

Внезапно меня осенило.