— Господин, нужно уходить! — кричали, уже сидящие в седле личные охранники Ардашира.

— Убить Мирзу Мухаммада и всех его детей! — закричал разъяренный собственным бессилием командир карательного отряда.

Если Ардашир Машхади Ага и отдал приказ убить всю семью бакинского хана, то он и не собирался при этом присутствовать. Груженные повозки были отправлены из Баку еще ночью и он их нагонит к вечеру, с тем богатством, что он вывез, Ардашир сможет хорошо жить. Ну а сопротивляться русским, которые начали десантировать своих людей недалеко от бакинского порта, было бесполезным. Важнее донести до Карим-хана вести, что руси уже начали свой поход и следует выдвигать все войско на встречу завоевателям. Ардашир был уверен, что его правитель покажет северным коварным русси, кто именно хозяин этих земель.

Ардашир Машхади Ага не знал, что через час, после начала артиллерийского обстрела прибрежной полосы Баку, верные хану люди смогли освободить своего господина и те два десятка воинов, что персидский командир отправил для казни, были поголовно вырезаны.

А вечером в Баку входили уже стройные колоны русских войск, сопровождаемые ополченцами и просто любопытными зеваками.

*………*………*

Направление через Дарьяльское ущелье на Картли.

30 января 1752 года

Александр Васильевич Суворов был не в духе. Кавказские горы казались ему непроходимыми. Нет, были дороги, тропы, но все негодное для быстрого передвижения большого войска. Ну не Ганнибал же он, в самом деле, чтобы через Альпы переходить? Где Россия и где те Альпы? Далеко! А горы Кавказа оказались очень близко и даже… чуточку свои, что ли.

Бригадир Суворов, назначенный командиром егерской дивизии и приданных ей уланского и казачьего полка, не мог до конца прочувствовать, что эти места свои, русские. Пусть и по большей степени местное население встречало русское воинство приветливо, но горы то и дело «стреляли». Мелкие отряды часто нападали на колоны русских войск, а выставить охранение, чтобы, к примеру, кто залез на гору и контролировал ее, было сложно. Поэтому зоркий глаз, вооруженный зрительной трубой — вот главное охранение авангарда русских войск. Ну и быстрая реакция, прежде всего казаков.

Александр Васильевич и знать не хотел, что именно делали казаки, когда из-за какого камня прозвучит либо выстрел, либо прилетит стрела, и станичникам удавалось кого изловить. Упертые горцы, долго противились признаваться из какого они селения и почему вообще стреляли. Но у каждого человека есть свой болевой порог, нужен только грамотный собеседник с ножом и другими присособами для конструктивного переговорного процесса. Как правило, стороны приходят к консенсусу и одна сторона сдает всех, кого простит сдать другая.

Тут, в этих горах, где жили сильные духом люди, подобное утверждение давало сбой, но были случаи, когда казаки узнавали много интересного.

Оказалось, что есть некий единый центр сопротивления и это правитель Аварского ханства Мухаммад-нуцал IV.

— Иди к своему хану и скажи, что я, командующий русскими войсками, хочу его слушать. Если он не придет, то я разрушу город его Хунзах. Если еще кто нападет на мои колоны, и это будет по приказу хана, то я все равно разрушу Хунзах, — говорил Суворов командиру одного из отряда, что нападали на русское войско.

Суворов не стал ожидать каких-либо изменений, а решил продвигаться дальше. Это было очень сложно, приходилось высылать вперед крупные отряды дозоров, по горам рыскали казаки-пластуны — хорошие воины, но мало приспособленные к горным условиям. Продвижение замедлилось до десяти верст в день, но оно стало безопасным и потери в русской армии были уже скорее от травматизма, чем от боестолкновений с неприятелем.

На четвертый день, после того, как Суворов выразил желание переговорить с аварским ханом, пришел ответ. Человек появился как-будто ниоткуда и словно вырос перед русским бригадиром. Александр Васильевич был не робкого десятка и ухваткам обучен, потому он лихо перехватил правую руку незваного визитера, и скрутил ее до хруста костей.

— Экий стервец! — восхитился Суворов. — Вот так подобраться ко мне! Выкуси, душегуб!

Ударом коленом в голову, русский командующий «отключил» вечернего гостя.

— Очнулся? — спросил Суворов через минут пятнадцать, пока визитера связывали и приводили в чувства. — Ну? И что ты хотел сделать? Отправить меня с Богом беседовать? Так я еще чинами не вышел, чтобы сметь, хоть бы с архангелом словечком перекинуться, не то, что с Богом.

Визитер пытался что-то говорить, но, закономерно, его никто из собравшихся в командирском шатре, не понимал. Французским языком сумрачный гость не владел, как и иными европейскими. Только еще через десять минут, когда привели переводчика, разговор состоялся.

— Ну, так и пришел бы утром, али днем! — говорил Суворов, который решил лично допросить того, кто смог вот так пробраться в центр лагеря и даже выбрать время, когда Суворов оказался в одиночестве. — А так, братец, выходит, что тать ты и есть!

— Господин, мой хан просил передать тебе послание лично, чтобы никто не слышал. Потому я и пробрался к тебе в шатер! — говорил визитер, представившийся Ахмедом.

— Ловок, ты Ахмедушка, взять бы тебя, да проверить на подлые ухватки, может и сгодился бы в Центре обучения в Ропше. Я то, не последний выученик биться по-пластунски, да и то, не могу сразуметь, как ты все дозоры прошел! — Суворов, как будто проигнорировал ответ Ахмеда, заговаривая того.

Вместе с тем, он обдумывал вероятность того, что аварский хан прислал не убийцу, а именно вестового. Может не все гладко в Аварском ханстве? Мухаммад-нуцал хочет что-то скрыть?

— Выйти всем! — скомандовал Суворов, но солдаты лишь дернулись к двери, с мольбой уставившись на командира. Они не хотели оставлять своего «юного отца» наедине с татем. — Давайте, братцы, выйдите, мне с ним поговорить нужно. Вот только ты, толмач и останься!

— Мой хан спрашивает тебя, господин, чего хочет Россия в этих землях. Среди народов-данников нашего хана зреет уверенность, что русские пришли мстить мусульманам за то, что мы в прошлом году и ранее ходили большими набегами на христиан Картли и Кахетии. Мухаммад-нуцал мудрейший человек и не верит, что русские войны пришлю сюда только для мести. Так ли это? — задал вопрос через переводчика Ахмед.

— Там, где русский стяг раз поставлен, с тех земель Россия не уйдет! Это, братец, раз! Второй раз — это то, что в нашей империи много мусульман и мы чтим традиции, если их и нам не насаждают. Мой император так говорил крымским беям, это же слышали и ваши соседи — ногаи, что уже в империи. Ну и три, да кабы в голове твоей непутевой сие прочно легло — за смерть и поругание русского человека будем кратно брать кровью иных, — Суворов замолчал.

— Тогда вот! — Ахмет сорвал с себя повязку, которая была вымазана в крови, а под бутафорской тряпкой было письмо.

— Ох, и ловок, шельмец! — восхитился Суворов.

Вечернего визитера всего обыскали, не постеснялись заглянуть и в исподнее. А вот перевязанное плечо, которое, казалось, еще саднило кровью, не стали сдергивать. А там и раны не было, да и повязка была вымазана бараньей кровью. Захоти какой не нож, так лезвие от ножа, спрятать, так и не нашли бы.

— На русском языке⁈ — вновь удивился Суворов, вчитываясь в текст.

В письме Мухаммад-нуцал IV излагал свою просьбу и условия просить русского подданства [в РИ просил о подданстве в 1755 году]. Главными были три пункта.

Первое, что просил аварский хан, так это невмешательства в религиозные дела. Никакого насаждения христианства в его землях не должно быть. Второе требование было не покушаться на право быть ханом представителей древнейшей династии нуцалов, конечно неприкосновенное отношение к самому Мухаммаду. Третье — это сохранение его данников в ведении ханства.

Казалось, не так и много, но и соглашаться на эти условия было нельзя. Нужны переговоры и более детальное обсуждение разных нюансов. Говорил Петр Федорович, что любой высокопоставленный командующий должен быть еще и дипломатом, но Суворов все еще жил в парадигме того, что он не тот самый «высокопоставленный». Воспринимал себя майором, может, подполковником, но не тем, кто будет принимать решения о вхождении в состав России столь немалых территорий, которые контролировал аварский хан. Это были и чеченцы и большая часть дагестанских кланов, кубинское ханство, как и шерванское ханство,