после чего поднялась наверх. Всем собравшимся, а их было более чем пятьдесят человек, было объявлено об аресте. Участники собрания потребовали соединить их по телефону с прокурором и категорически отказались куда-то идти. Дело было поздней ночью. Прокурор не спал, но от телефонного разговора отказался.

После долгого препирательства 56 арестованных согласились дойти до отделения полиции. Среди них было семь женщин. В отделении им объявили, что все могут идти по домам, но Маркарьянц будет задержан. Социалисты, к огорчению полиции, отказались покидать отделение. Они заявили, что останутся здесь до тех пор, пока их товарищ не будет отпущен. Прибыл начальник жандармерии Шейнман. Спор между ним и революционерами затянулся до трех часов ночи. Наконец, Маркарьянц дал честное слово прийти в полицию через день, и на этом все разошлись. Через день Маркарьянц приехал на квартиру к начальнику жандармерии Шейнману. С собой он захватил несколько книг, которые хотел почитать в тюрьме. Шейнман возражать не стал.[439]

Шейнман подписал приказ о проведении обысков сразу у полусотни астраханцев – активистов РСДРП. Показателен социальный состав этих людей. Больше половины из них относились к рабочим, восемь работали приказчиками, пять врачами и учителями и пять еще сами обучались в гимназии и реальном училище. Среди остальных отдельно отметим владельца гостиницы, золотых дел мастера и модистку.[440]

Сарабьянов решил скрыться. Он тоже был задержан ночью 24 декабря, при этом полицейские изъяли у Сарабьянова большой финский нож. Полагая, что опасность не миновала, Сарабьянов попросил временного убежища у своего крестного отца. Крестным отцом революционера был… лидер астраханских черносотенцев Тиханович-Савицкий. Тиханович-Савицкий не стал отказывать в укрытии, но нашел в кармане у Владимира, пока тот спал, револьвер, и отдал оружие матери.[441]

Вооруженный револьвером Шпилев тоже попробовал скрыться, но был обнаружен на квартире у знакомого. Оружие он применять не стал.

Ивана Иванова арестовывал пристав Верблюдов, специализировавшийся по политическим делам. Он описывал дальнейшие события так:

«Еще один», – сказал Верблюдов начальнику тюрьмы Шефферу. – Жид? – спросил Шеффер. – Нет, только с жидовской улицы, – проявил этнологические познания Верблюдов. «Жидовской» улицей у него числилась Католическая,[442] где действительно жило много евреев и даже располагалась синагога. Ну что, – повернулся Шеффер к Иванову, – жидовского царя надо? – Нет, – ответил начитанный Иванов, – мне и русский царь надоел.

Остаток дня Иванов провел в карцере. Он просидел в тюрьме полтора месяца.

Арестованные вели себя очень достойно. Непряхин сказал, что «на предложенные вопросы отвечать не будет».[443] Вагоновожатый Александр Осипов, входивший в боевую дружину, пояснил, что из дружины давно вышел, револьвер вернул, а найденное у него дома оружие – личное, для самообороны. Рабочий Дмитрий Лапшин рассказал, что найденные у него дома листовки увидел на улице, и, конечно же, конечно, готовился отнести их в полицию.

Никто ни на кого не донес. Никто ни в чем не признался.

Аресты вызвали возмущение в рабочей среде. На пристанях обсуждалась идея силой освободить арестованных социалистов, но дальше разговоров дело не пошло.[444]

Окончание материала – в следующем выпуске альманаха

Революционная Латвия: без права на забвение

ВРК и вооружённое восстание в январе 1919 года в Риге

М. Полэ

Аннотация. Одной из самых малоизвестных страниц в истории становления Советской власти в Латвии в 1919 году является вооружённое восстание трудящихся Риги под руководством Социал-демократии Латвии (СДЛ). 18–19 ноября 1918 года в условиях немецкой оккупации в Риге нелегально состоялась XVII конференция СДЛ на которой были приняты резолюции о курсе на вооружённое восстание, выработан план подготовки, создан боевой штаб – Военно-революционный комитет (ВРК) Латвии. Через несколько дней был создан Военно-революционный комитет Риги, чьей главной задачей было организовать революционные боевые силы трудящихся и воплотить в жизнь план восстания в столице. Вооружённое восстание в Риге началось 3 января 1919 года, обеспечив переход власти в руки трудящихся перед самым вступлением в город частей красных латышских стрелков. В данной статье рассмотрены деятельность, структуры и персоналии ВРК Латвии и Риги. Подробные воспоминания о том периоде очень редки. В частности, статья основана на обширном цитировании воспоминаний, изданных только на латышском языке [1], члена Латвийского и Рижского ВРК Яниса Мирамса[2]. Также приведены воспоминания участников восстания из сборника воспоминаний «Революционная Пардаугава» [3] и воспоминания эпизодического характера из советской латвийской периодической печати.

Ключевые слова: Военно-революционный комитет РИГИ, ВРК, вооруженное восстание, революционное подполье, Социал-демократия Латвии

Революционная борьба во время немецкой оккупации Риги в 1918 году

Первая мировая война пришла на территорию Латвии в 1915 году, когда немецкая армия оккупировала Курземе (Курляндская губерния). 3 сентября 1917 года были оккупирована Рига, а в феврале 1918 года – Видземе (Лифляндская губерния) и Латгалия (часть Витебской губернии).

С началом войны большая часть промышленности и трудящегося населения губерний были эвакуированы вглубь Российской империи. Всего беженцами стали, по разным данным, до 850 тысяч человек.[4]

Оставшиеся жители испытывали на себе все «прелести» оккупационной немецкой власти. Отсутствие работы, полуголодное существование. Временные работы в городах или батрачество на баронских землях частично оплачивались едой или низкой денежной оплатой.

Вот как Янис Мирамс описывает ситуацию на 1918 год: «После того, как большинство заводов было эвакуировано из Риги, когда немцы заняли Курземе и пошли вперед, часть рабочих пошла копать окопы. Хотя заработная плата была крайне низка, рабочие не могли умереть с голоду с куском хлеба, но, когда немцы заняли Ригу, отняли и этот последний источник средств к существованию. […]…промышленность в Латвии разрушена, фабричные рабочие рассеяны во все стороны, эвакуированы в Россию во время войны и большая часть рабочих недавно вывезена в Германию. Безработица высока по всей Латвии, а там, где еще есть работа – в лесу, на железной дороге и в траншее – рабочие подвергаются бесчеловечной эксплуатации и получают самую низкую заработную плату».[1]

В то же время Центральный комитет (ЦК) СДЛ, находящийся в подполье в Риге, реорганизует немногочисленные группы в подпольную организацию «Спартакс». На тот момент, по свидетельству Мирамса, в партии находилось около 800 членов. Начинается издание газет «Спартакс» и «Биедрис», распространение прокламаций и воззваний к трудящимся Риги и Латвии, а также к немецким солдатам. ЦК СДЛ, находившийся в Москве, издавал газету «Циня» («Cīņa») и нелегально переправлял за линию фронта в Ригу. Но затишье и перемирия на фронте позволяли это делать не часто.

Как пишет Мирамс, в первом номере 1918 года газета Рижского комитета СДЛ «Биедрис» декларировала: «Германские империалисты, стремясь