–Ну надо же… Ты с ним со дня открытия работала! Да чтоб его!

–Но мне от этого не легче. Работу новую искать, а это время… Хорошо хоть есть заначка. Те деньги, что я откладывала для Анечки, пойдут на нашу с Димкой жизнь. Куда деваться…

–Точно! Ты же собиралась дать на лапу главной в органах опеки,– вспомнила соседка,– мы больше к этой теме не возвращались. Ну и как?

–Да, я скопила пятьдесят тысяч и в этом месяце собиралась нести. Но, как видишь, этот гребаный кризис порушил все планы!– не удержалась и выругалась Ольга.– Вот отнесу я ей полтинник, а на что мы с Димкой будем жить? Плату за коммуналку никто не отменял, и питаться на что-то надо, а цены-то как выросли, смотреть аж страшно! Других сбережений нет. И неизвестно, как с работой будет, как быстро я ее найду. Придется с этим подождать.

–И правильно. Прокормить второго ребенка в кризис куда сложнее. Поэтому подумай лучше, на что вам жить.

–Я отложу поход к главной… На время. И государство должно платить мне как опекуну. Каждый месяц определенную сумму на содержание ребенка,– Ольга взялась было за старое.

–Не забывай, государство всегда рассчитывает минимум. Тебе в любом случае придется содержать девочку за свой счет. Вопрос: потянешь ли двоих детей? Ведь кризис только начинается…

Ольга не желала переливать из пустого в порожнее и поднимать эту тему в сотый раз, кому-то что-то доказывать, спорить. С позиции здравого смысла Люда была права и говорила очевидные вещи, но Ольга решала вопрос не умом, а сердцем, и не могла оставить кроху в детском доме, даже в ущерб себе и сыну. Она знала, что спор ни к чему не приведет, и перевела тему на подругу, ее жизнь.

–Как у вас дела? Что на работе? Как муж твой, Женька?

–Да знаешь, с каждым днем все тревожнее,– призналась та,– хоть нас, бюджетников, пока не трогают, но в больнице ходят слухи о сокращениях медсестер в 2015 году. И я могу быть в этом списке первой. И что тогда, училась не пойми ради чего? Да даже сейчас пройтись по магазину страшно: продукты дорожают на глазах. Народ скупает все: кто – тряпки, бытовую химию, а кто – автомобили, технику и ювелирку, еще по старому курсу доллара, когда он стоил тридцать пять рублей. Все понимают: прежних цен не будет, и вкладываются кто во что. Мы с Женькой прикупили новый холодильник, телевизор и утюг. Он бы и старый послужил, но раз такое дело, лучше сменить сейчас, чем через год, когда все будет стоить больше раза в полтора, а то и в два. Косметикой своей затарилась, лекарствами. Из супермаркета мы с мужем вывезли тележки две, потратились прилично, но перед Новым годом цены вырастут еще. И если есть возможность, набирай сейчас.

Ольга слушала с понурым видом, а дослушав, с раздражением ответила на дружеский совет:

–Прям кинулась! К чему? Всего и не укупишь. Мне по-хорошему менять всю технику и мебель, но это не горит, и деньги не на то сейчас нужны. Продуктов нужно столько, сколько съешь, излишки ни к чему. Закупишь крупы пачками – в них заведутся червяки.

–Ты зря так. Запасливость сейчас не помешает,– деликатно возразила Люда,– через неделю купишь ту же гречку, но по другой цене.

–Да Бог с ней, с гречкой. Куплю картошку, макароны – на это низкая цена.

–Как знаешь. Но копейка рубль бережет.

–Пускай.

Их спор прервали звуки со двора: под окнами кто-то припарковался.

–Женька, что ли, приехал,– метнулась Люда к окну.

И прилипла к стеклу: то был не Женька.

–Вон кому кризис нипочем. Подружка-то твоя машину себе купила,– сказала Люда вполголоса, будто ее могли услышать со двора; Ольга пристроилась рядом,– паркуется у нас под окнами, ставит на Женькино место. Ты посмотри, какой «Ниссан»– поди, взяла на Зеленке, там сейчас бум, едут со всей России скупать автомобили, пока еще держится старая цена. Вот тебе и кризис, мать. Кому-то гречка, а кому-то тачка.

Открылась дверца, показалась голова. Алла выпрямилась в полный рост. Снежинки алмазной россыпью легли на волосы и плечи. Сощурившись от слепящей белизны, она взглянула вверх, на окна, и улыбнулась: значит, заметила! Накинув меховой капюшон, покачивая бедрами, пошла в подъезд.

–Неплохо упакована,– произнесла Люда оценивающе,– а кем она работает?

–Экономистом в фирме.

–А что за фирма?

–Откуда ж мне знать?

–Но как же, вы подруги… Как не приду к тебе вечером, либо дверь закрыта, либо Димка один. Спрашиваю, где мама, а мама у Аллы. Сегодня чудом тебя застала. Сама-то не звонишь и не заходишь,– в словах Люды послышалась обида.

–Мне некогда. Работа и домашние дела, считай, на мне. На рынке уставала как собака. Дома одно желание – просто отдохнуть, полежать в тишине. Я ни к кому не напрашивалась, она сама меня приглашала,– пояснила Ольга,– приятная девушка, мы пьем с ней чай и разговариваем о жизни. Она умная, целеустремленная, в то время как у многих в ее годы ветер в голове. И, кстати, я бываю у нее не так уж часто. Дней пять, как к ней не заходила. Она мне говорила, что собирается купить машину, но о покупке я узнала только сейчас.

–А что так? Перестала звать?

–Нет, ее не бывает дома вечерами. Она наряжается и уходит гулять с друзьями, может, с парнем… Откуда мне знать, я в ее жизнь не лезу. Молодая, красивая; какой ей интерес сидеть дома в четырех стенах?

–А мне она не нравится. Какая-то дерзкая, высокомерная, надменная. Один взгляд чего только стоит. Она смотрит на людей, как на говно.

–Ну нет,– мягко возразила Ольга,– вы просто не общались. С виду она кажется такой. На самом деле, неплохая девушка, отзывчивая, добрая… Отличная хозяйка. Характер непростой, согласна – но все не без грешка.

–В чем проявляются ее отзывчивость и доброта? И с чего ты взяла, что она хорошая? Давно ее знаешь? Откуда?– усмехнулась соседка.

–В ее отношении ко мне. Понимаешь, она всегда мне рада. Искренне, как ребенок. Она какая-то печальная, часто хмурится, но, когда меня видит, улыбается. В гости всегда приглашает сама и угощает вкусностями меня, сына. Димка ее обожает, а дети чувствуют людей. Она видит, как мы бедно живем, и старается хоть как-то нам помочь: ужином накормит и с собой обязательно даст то котлетку, то пирог. Я уж отказываюсь, неудобно, но она говорит, возьми, мол, для Димы. И зачем ей это надо? Скажешь, выгода – так выгоды здесь никакой. Она видит во мне друга, она мне доверяет.

–Это ты хорошая, а не она!– возразила Люда.– Сама добрая, и эту Аллу судишь по себе. Хотя видно: девка такая, что палец в рот ей не клади…

В дверь постучались.

***

Вопреки сомнениям, Алла удачно поставила на спонсорство, и даже кризис не подкосил ее, казалось бы, шаткое положение. Для «девочек» Ирины, наоборот, настали не лучшие времена. Клиентский спрос поубавился, и для тех, кто в условиях падения рубля боролся за выживание собственного бизнеса, услуги проституток стали делом накладным.