— Давай разделимся, — неуверенно предложил Всеслав.

Доронина кивнула и направилась налево. Всеслав, напоследок оглянувшись, все же спросил:

— Паулина, у тебя вообще есть план как его остановить?

— Нет.

— Что ж, н а нет и суда нет.

Всеслав помахал ей и побежал в свой коридор.

Он чувствовал себя мышонком в лабиринте. Темный, тесный коридор то и дело разделялся, и он, чтобы не запутаться все время шёл направо. А когда очередной правый коридор заканчивался тупиком, возвращался в другой. Отчаявшись прийти уже хоть куда-нибудь, Всеслав неожиданно попал куда нужно. Без особой надежды он толкнул ещё одну дверь, и когда та поддалась, он буквально чуть не упал, когда влетел в комнату.

Кнопочки, лампочки, Всеслав понятия не имел, как должно выглядеть пусковое устройство столетней давности, да что греха таить, он и про современное оружие знал совсем не много. Но очевидно это было оно.

— Что ты здесь делаешь, придурок?

Всеслав повернул голову и увидел министра. Ну вот он и дошёл до босса. И что теперь?

Добрый день, Михаил Александрович. Хочу отговорить вас от этой затеи.

— Что тебе не нравится?

— Я совсем не хочу умирать.

— Поезжай в бункер к остальным. Скажи, что от меня.

— Я даже не знаю где он.

— Ну, сюда тебя тоже никто не звал, но ты же как-то добрался.

Несмотря на шутливый тон беседы Авлот был серьёзен и сосредоточен, а у Всеслава дрожали коленки.

— Вот вы один, без охраны, я же сейчас брошусь на вас, и что вы будете делать?

— Наваляю тебе.

— Да, это вполне вероятно, но надо учитывать, что я в отчаянии. На кону стоит моя жизнь. И я моложе…

— Только двинься в мою сторону, и я тебя застрелю.

— Да, верно, драка — это перебор. Но, — Всеслав наставил пистолет на министра, — я тоже с оружием. Я вооружён, Михаил Александрович. Сдавайтесь. Пожалуйста.

Авлот недобро хмыкнул. Не сильно торопясь, он вынул свой ПСМ и направил его на Всеслава, застывшего, напротив. И продолжил заниматься своими делами.

Ещё вчера Всеслав не мог и предположить, что за полдня успеет два раза помахать пистолетом не перед зеркалом, а перед живыми людьми. И теперь, чтобы спасти мир нужно было выстрелить из него. Скорее всего в дуэли с Авлотом ему уготована судьба великого русского поэта, но шанс всегда есть, потому что пуля — дура, так говорил Суворов.

Мысли роились в его голове, носились по мозгу, как стая бешеных леммингов, но тело застыло с вытянутой рукой, не в силах пошевелиться.

— Сегодня утром, — неровным голосом заговорил Всеслав, — Толм познакомил меня с одним большеголовым. Он мне не представился, но его некоторые знают, как Умника. И этот Умник рассказал мне о своих планах, уничтожить нас как вид. Я не знаю, все ли гидроцефалы этого хотят или он один такой психопат, но думаю, что все же не один. Зоя вернулась из гетто и очень сильно поменяла свои взгляды, настолько, что, как и вы хочет убить всех гидроцефалов. Я её теперь понимаю, они тоже этого хотят. Понимаю, что был слеп и вся наша партия защищала не больных людей, а злобных карликов. Но возможно эту проблему можно решить по-другому, не так радикально. Если вы все уничтожите, зачем тогда вообще жить дальше. Родные, друзья — сколько их погибнет. Если есть хоть один шанс…

Всеслав говорил, глядя как министр крутится вокруг мониторов, и думал, что его единственная надежда, что тот не разберётся в древнем устройстве. Потому что ни одно его слово не прошибло броню Железного Авлота.

Всеслав чувствовал, как его рука уже отнимается, но не мог ни выстрелить, ни опустить её.

— Папа!

Всеслав оглянулся, подмога пришла откуда не ждали — на пороге стояла Зоя.

— Папа, пожалуйста, пожалуйста.

За ней Всеслав увидел Доронину и Дарью Геворгян. Наверное, она привезла сюда Зою.

— Зоя, у тебя ещё есть время отвезти своих друзей в бункер.

— Папа, я не хочу жить в бункере. Я должна всю оставшуюся жизнь прожить в бункере, ходить в скафандре и ждать, когда исчезнет радиация?

— Это не ядерные ракеты, это ЭМИ. Оно сожжет все, детонирует склады с боеприпасами, оно уничтожит цивилизацию. Радиация может где-то и быть, там, где осталось ядерное оружие, но в целом опасаться стоит только пожаров. Отсидитесь в бункере месяц, может полтора.

— Да зачем, зачем это все? Миллионы людей погибнут ради чего, выживания человечества, как вида? Выживет горстка религиозных фанатиков, а как же все остальные?

— Зоя, все остальные все равно погибнут, через три года или через пять. Люди погибнут все, мы не сможем противостоять гидроцефалам.

— Сейчас сможем, расскажем всему миру правду о них, и мы сильнее. Мы сильнее, нас больше.

— Нас это не спасёт.

— Папа, да остановись ты. Не нужен никому это твой новый мир на обломках. Я лучше умру от рук гидроцефалов, чем вот так ты все разрушишь.

— Тебе промыли мозги эти курицы, — министр бросил недобрый взгляд на Доронину.

— Да какие мозги мы промыли, — взревела феминистка, — вы больной? Вам, вам промыли мозги Псы Судного Дня. Вот их судный день, вы что не поняли? А мировое господство большеголовых не больше, чем шизофренические мечты Умника. Очнитесь.

— Зоя, здесь тоже бункер, — как будто не обращая внимания на Доронину, продолжил Авлот, — но я хочу, чтобы ты была с матерью. Уходи отсюда, бери своего недоделанного и бегом.

Паулина всплеснула руками:

— Да что же это такое! Всеслав, стреляй ты уже, идиот! Он сейчас нас всех прикончит.

Всеслав расширенными от ужаса глазами взглянул на Доронину.

— Всеслав! — заорала она — Стреляй!

— Нет, Всеслав, не надо, пожалуйста… Нам не выжить без моего отца.

Всеслав посмотрел на Зою, она умоляюще заламывала руки, он ещё никогда не видел её такой. Видимо, не смотря на все ее слова об отце, что они разные, и они чужие люди, она его очень любила и теперь боялась его потерять больше, чем пережить конец света.

— Да стреляй ты уже!

Всеслав стоял на месте, понимая, что просто не может спустить курок. Он чувствовал бессилие и страх, и отчаяние. Последним, что он почувствовал была сильная боль. Сначала удар, когда Геворгян сбила его с ног. Она набросилась на него, как дикая кошка и вырвала из рук пистолет. Всеслав услышал хлопок, визг Зои, он понял, что пистолет выстрелил, но попала ли пуля в цель, он не узнал. И