Всеслав слегка опешил.

— Странный вопрос. Ты обманываешь меня, навешивая всякую чушь про то, что большеголовые люди теперь твоя семья. Отдаешь Дневник Бирвиц папочке, ждешь, когда его жуткий план сработает. И спрашиваешь, что я хочу услышать.

— Да. Раз ты и так все знаешь.

— Зоя, да что ты творишь? Вот этого я не знаю. Ты какую-то жесть творишь. Почему, зачем? Это из каких-то сказок про ведьм. Ты — эта старая страшная ведьма, которую не пригласили в замок, и она заколдовала принцессу, чтобы та потом укололась веретеном и заснула.

— Ты вообще читал эту сказку? Она не была старой.

— Да какая разница! Это что из-за ревности? Как можно убить из-за ревности столько невинных людей.

— Да в том то и дело, Всеслав, что они не люди. Спроси их, кто они. Знаешь, что они тебе ответят, что они геркхи, надлюди, высшая эволюционная ступень. Они высокомерны, безжалостны, в них нет эмпатии, сочувствия, ничего того, что нас делает людьми. Зато мозг у них работает с такой скоростью, что через несколько лет мы все окажемся в подчинении этих мутантов. Бездушных уродов, которым вообще далеки понятия дружбы, любви, заботы о близких. Понимаешь? Ведь ты же понимаешь, о чем я говорю. Ты много их видел и понимаешь, о чем я говорю. В глубине души, ты всегда это знал.

— То есть это означали твои слова, что они слишком умны… Это все из-за власти, действительно боитесь потерять контроль.

— Всеслав, ты идиот? Ты то ли не слышишь меня, то ли не хочешь понимать. Они не люди, они враждебный нам вид.

Всеслав молча смотрел на нее, пытаясь осмыслить сказанное. Зоя была абсолютно уверена в своей правоте, непробиваемо и фанатично. Тихо выругавшись, он, ничего не объясняя, пошел прочь.

Пройдя около пяти метров. Он обернулся. Зоя также стояла около ворот и смотрела на него.

— Вы оба, ты и твой отец, вы — сумасшедшие убийцы, — с досадой тыча в нее пальцем, прокричал ей Всеслав.

Он прошел еще пару метров, снова обернулся с намерением что-то добавить, но потом просто махнул рукой и побрел в сторону остановки.

Зоя немного постояла, безучастным взглядом проводила его до ближайшего дерева и зашла домой. Прямо напротив двери в позе сильной злой женщины стояла ее мать.

— Он что, кричал на тебя? — возмущенно спросила она, отбрасывая волосы с плеч, как будто готовилась побежать вслед за обидчиком, услышав утвердительный ответ.

— Да, он очень расстроился, когда узнал, что мы с папой хотим убить всех гидроцефалов.

— Что?

— Расстроился, — повторила Зоя, — когда узнал, что мы с папой хотим убить всех гидроцефалов.

— Это поэтому твой отец ждет тебя у себя на работе к двум? Он просил передать.

— Видимо поэтому.

— Зоя, скажи ведь это шутка.

— Мама, ты же смотрела новости. Какие тут уже шутки.

Глава 4

Всеслав никогда еще не был столь откровенен. Он не просто рассказывал Николасу правду и только правду, он исповедовался, изливал душу, в отчаянии цепляясь за последнюю попытку все исправить.

— Я так и думал, что вы с Адамом знаете, где этот Дневник, — с некоторой усталостью в голосе подытожил Толм.

— А я думал, что когда вы поверите, что мы не знаем, то наконец-то оставите меня и мою партию в покое. Мне было без вас замечательно.

— И что же ты тогда здесь сейчас делаешь? Ты обосрался везде, где смог, и пришел ко мне со своим дерьмом.

— Допустим.

— Допустим, — буравя его взглядом повторил Толм. — Как можно быть таким тупым и высокомерным одновременно?

Всеслав пожал плечами:

— Я очень гармоничен в своей разносторонности.

Еще около минуты Толм молча смотрел на Всеслава. Он пытался как-то выразить все то, что он о нем думает, емко, доступно и понятно, но не мог.

— Возможно, я просто трачу на тебя сейчас время, которого и так нет, — наконец сказал он после молчания. — Мне придется тебя кое с кем познакомить. Ему могут понадобиться подробности, а в испорченный телефон я играть сейчас не намерен.

Легким кивком указав на дверь, он направился в сторону выхода, даже не подумав убедиться, пошел ли за ним Всеслав. Пока они петляли по бесконечным коридорам, Всеслав, одолеваемый любопытством, пытался выяснить, с кем ему придется увидеться. Но Николас молчал.

— Какой-нибудь чиновник, не иначе. Чиновник, которого вы подкупили, обычный подкупленный чиновник.

— Заткнись, Всеслав. Заткнись.

— Ну хоть что-то от вас я услышал.

Николас открыл большую дверь.

— Заходи. Молча.

Осторожно озираясь по сторонам, Всеслав вошел в полумрак огромной комнаты. По размерам она была похожа на Зал Заседаний, в котором они проводили встречи. И даже запах казался таким же.

Он было хотел сказать об этом Николасу, но передумал, поймав его строгий взгляд.

Толм же подошел к окну и раздвинул жалюзи, чтобы пустить больше света. После этого он сел на единственный стул в комнате, оставив Всеслава стоять. Тот рассматривал обстановку, с удивлением отмечая отсутствие мебели, за исключением небольших одинаковых металлических шкафчиков, непонятно для чего предназначенных.

Через минут пятнадцать томительного ожидания в полном молчании, наконец что-то начало происходить.

В комнате появился человек, въехав на странном инвалидном кресле. Всеслав был удивлен и озадачен, увидев, что этот человек был гидроцефалом, причем довольно взрослым.

— Добрый день, — Николас поприветствовал его, не вставая со своего стула.

— Кто это? — у гидроцефала оказался довольно высокий, режущий слух голос.

— Всеслав Белик, руководитель партии человекоборцев. Я говорил о нем. Он все же знал, где находится Дневник Бирвиц.

Гидроцефал брезгливо махнул рукой:

— Этот Дневник бесполезен.

— Надеюсь. Потому что он теперь у Авлота. Этот придурок, — Толм кивнул в сторону Всеслава, — можно сказать, лично вручил его господину министру. Но дело в другом. Ликвидация уже началась. Мы думали у нас есть еще время.

— Уверен?

— Это фейковое видео с убийством ребенка и есть ее начало. Они начнут лечение гидроцефалов, которое убьет всех.

— Вы что знали, — вмешался Всеслав, — что правительство собирается уничтожить большеголовых людей?

— Да. У нас есть возможность узнавать информацию из секретных совещаний Михаила Авлота, но не все и не всегда. После возвращения дочери министр резко поменял планы. Он неожиданно заявил о решении по ликвидации гидроцефалов как вида. По-видимому, Дневник Бирвиц не дал ему понимание, как продолжить борьбу более-менее гуманными способами. И скорее всего напугал его еще больше. Поэтому ликвидацию он не отменил, а ускорил.

— А остальные? Он же не император. Остальные, что со всем согласны? Они что не видят, что