Шрифт:
Закладка:
— У вас еще и со слухом плохо, Агей Ананьевич? — поинтересовался Воронцов. — Мне очень нравится ваш банк, но очень не нравится в нем обслуживание.
— Ваше сиятельство, — тут же заблеял управляющий, — но мы же не знали. Мы сейчас же все исправим…
— Я бы на твоем месте развернулась и ушла, — зло произнесла Юлия.
— Нет, — ответил Константин, — именно сейчас я никуда не уйду, я потерял много времени, и мне нужно избавиться от этой тяжеленой сумки с золотом. Итак, — посмотрел он в испуганные глаза управляющего, — мы с моей спутницей хотим открыть совместный счет, на который положим энную сумму в золоте. Мы можем это сделать в вашем банке?
— Конечно, Ваше сиятельство, — заверил его Агей.
Константин бросил взгляд на застывшего и совершенно растерянного Пахома.
— А этого человека уберите от дверей, он совершенно не умеет разбираться в людях. Как гласит поговорка — встречают по одежке, а вот провожают по уму. Он видит только блеск и мишуру. Интересно, сколько клиентов вы потеряли, пока он встречал посетителей?
Парень сглотнул и затравлено уставился на мстительного боярина. Не нужно обладать даром чтения мыслей, чтобы понять, о чем он думает — это как же нужно было так лажануться?
— Он хороший специалист, — вступился за него управляющий. — Вы и вправду хотите, чтобы я его уволил?
— Нет, — покачал головой Воронцов, — но я потерял время, много времени. Вместо того, чтобы быстро открыть счет и идти дальше по своим делам, я сидел тут и ждал, пока вы соизволите явиться. Так что, не стоит его увольнять, но убрать с места встречи посетителей просто необходимо.
— Хорошо, — Агей кивнул, похоже, он принял аргументацию. — Пахом, завтра выходишь работать в хранилище.
Парень тяжко вздохнул, но не возразил, молча принял наказание. Судя по печальной роже, это было понижение, и серьезное.
— Слушаюсь, Агей Ананьевич.
— Пойдемте, Ваше сиятельство, — вежливо поклонившись, произнес управляющий. — И вы, сударыня. Сейчас мы быстро оформим все необходимое. В виде извинений мы предложим вам лучшие проценты по счету.
— Ведите, уважаемый, — поторопил его Воронцов, — но помните, время — деньги.
Агей снова сглотнул и, развернувшись, поспешил в сторону центральной лестницы. Константин и Лада шли за ним в полной тишине, все, кто был в холле банка, не сводили с них взгляда.
— Да, нехорошо вышло, — подумал Воронцов, его выбесил этот клерк, в итоге получился шумный скандал, о котором к вечеру будет знать весь город. — Черт, надо бы быть сдержанней.
— Ты повел себя, как настоящий боярин, — произнесла Юлия. — Ни один член рода не спустил бы такого хамство от смерда. Хотя, в вольных землях не смерды, а обыватели.
— Это может плохо кончиться, — ответил Константин. — Слишком громко мы заявили о себе, и это при том, что Братине теней нужна моя голова.
Надо сказать, управляющий не солгал, он лично выписал все бумаги на открытие двойного счета, причем, по заверениям Юлии, дал очень хороший процент годовых на остаток. Сам принял золото, пересчитал, вызвал клерка и охранника и отправил монеты в хранилище. Кроме того, купил княжеские червонцы по тринадцать кун каждый. Не сказать, что счет был внушительным — четыреста тридцать девять кун золотом, но многие местные столько золота за всю жизнь не видели. Напоследок он вручил им две чековые книжки.
— С вами приятно иметь дело, Агей Ананьевич, — прощаясь, произнес Константин. — Но на будущее запомните, не каждый в обносках обязательно бродяга. В моих местах есть легенда о старателях, которые добывали золото и, возвращаясь в крошечный поселок грязные, завшивленные, просто швыряли его под ноги, для них ломали стену лавки, поскольку им невместно было входить через дверь, и кидали под ноги парчу.
— А потом? — очень внимательно выслушав историю, спросил управляющий.
— А потом они пили, спали с женщинами, а когда кончалось золото, уходили на поиски нового. Такова судьба.
— Я понял. Прежде, чем выгонять клиента, нужно знать, насколько он платежеспособен, — сделал верный вывод Агей.
— Правильно, — улыбнулся Константин и, пожав протянутую руку, направился к выходу. — Бродяга не пойдет к вам открывать счет, — обернувшись, произнес он. — А если люди, пусть и в пыльной дорожной одежде появились на пороге, значит, они пришли по делу.
В банке они потеряли час.
— Что-то вы долго, Ваше сиятельство, — произнес Подземник, когда Константин занял место пассажира.
— Тут на удивление невежливый персонал, — ответила Лада, облокотившись на спинку сидения. — Боярин Воронцов учил их вежливости, и разбираться в людях. Только, как мне кажется, зря. Думаю, к вечеру о нашем появлении будет судачить весь город. Но признаю, спускать было нельзя.
— А можно узнать полную историю? — выруливая на проезжую часть, попросил наемник.
— Можно, — бросив взгляд на Константина, ответила Лада и быстро пересказала все, что случилось.
Горд слушал молча, но было видно, что он очень недоволен произошедшим.
— Выскажись, — предложил Воронцов. — По лицу видно, что тебе не слишком понравилось, что мы так громогласно объявили о нашем приезде в город. И я с тобой согласен, имея врага в лице Братины — это было неосмотрительно. Вот только, Тверд бы все равно узнал обо мне, не сегодня, так завтра. Я сюда не скрываться приехал. И мое имя в ближайшее время еще не раз прозвучит в кабинетах самых влиятельных людей Тверда.
— Верю, — слегка расслабился Горд. — Приехали, центральная управа градской стражи. Вам туда.
Очередное белокаменное здание. Ступени, ведущие к нему, коих почти полтора десятка, колонны, большие окна, все чисто. Люди в хорошей одежде, на входе сразу два городовых.
— Доброго дня, уважаемые. По какому делу? — спросил один из них, второй невзначай положил руку на рукоять «монарха».
— За личинной грамотой и получением разрешения на ношение оружия.
— Второй этаж, кабинеты — семь, восемь, десять по левой стороне, — вполне вежливо ответил страж порядка.
— Слава богам, — произнесла Лада, уже вполне привыкшая к этому выражению. — Я думала, тут повторится история с банком.
— С чего бы? — удивился Константин. — Это место для всех, а не для избранных богатеев, люди сюда приходят по делу. Городовой был вежлив. Мы назвали то, что нам требуется, и он тут же сделал все от него зависящее, это его работа.
— Ты тогда противоречишь сам себе, — возразила Калинина. — Работа этого Пахома — избавляться от нежелательных клиентов.
— Вот и пусть бы ее выполнял, — поднимаясь по лестнице, ответил Воронцов. — Его задача — улыбнуться, поздороваться и узнать, что нам нужно. Все. Но он повел себя надменно, с презрением, за что и был наказан. Пришли.
