стала свершившимся фактом. Когда я поставил перед ним эти вопросы, Никсон санкционировал первые шаги по сдерживанию кризиса и обращению вспять сирийской авантюры. В его присутствии - все еще в кегельбане - я позвонил Ицхаку Рабину, тогдашнему послу Израиля в Вашингтоне, чтобы сообщить ему, что мы не позволим сирийскому вторжению остаться в силе. Мы готовы поддержать мобилизацию израильских сил для угрозы сирийскому флангу, но военные действия должны подождать дальнейших обсуждений. Затем я позвонил госсекретарю Роджерсу, чтобы сообщить ему о том, что думает президент. Он ответил, что ему не по душе военные действия, но что он попросит Джо Сиско, помощника госсекретаря, прийти в ситуационную комнату в Белом доме, чтобы помочь координировать дипломатию. Характерно, что Никсон не был готов управлять кризисом в Белом доме в одежде для боулинга. Он исчез на несколько минут, чтобы переодеться в деловой костюм и присоединиться к Сиско и мне в ситуационной комнате.

Обычная дипломатия предложила бы призвать обе стороны к сдержанности и организовать какую-нибудь дипломатическую конференцию для урегулирования нерешенных вопросов. Но в существующих обстоятельствах такие шаги, скорее всего, ускорили бы кризис, дав агрессору время расширить свои завоевания. Призыв к проведению международной конференции до вывода сирийских войск вознаградил бы и захват, и вторжение. Это также привело бы к установлению сирийского военного присутствия глубоко на территории Иордании. И вместо того, чтобы отделить арабские режимы от их советских сторонников, как предусматривала наша политика, такие действия США, скорее всего, усилили бы их зависимость от Москвы.

Чем больше конференция, тем сложнее достичь консенсуса. Отказ признать право Израиля на существование был заложен в арабской дипломатии с момента основания Израиля. Хотя, со своей стороны, большинство европейских стран поддерживают легитимность Израиля, они выступают против его настойчивого требования прямых переговоров до прекращения огня. И даже если бы все это было не так, темпы дипломатии все равно были бы по своей сути медленнее, чем продвижение сирийских вооруженных сил с их советскими советниками на земле в Иордании.

Поэтому Никсон решил в ситуационной комнате, что любые призывы к сдержанности со стороны других стран должны быть направлены в первую очередь на сирийских захватчиков и их советских спонсоров. Мы будем настаивать на выводе сирийских войск из Иордании в качестве предварительного условия для переговоров. Такая политика требовала определенной демонстрации приверженности США. Поэтому Никсон повысил уровень боеготовности американских сил в Европе на одну ступень. Моряки Шестого флота были отозваны на свои корабли в Средиземноморье, а в США 82-я воздушно-десантная дивизия была готова к возможным действиям. Тревога - почти исключительно для обычных сил - была призвана предупредить заинтересованные стороны, особенно Советский Союз и Сирию, о том, что рассматривается возможность военных действий США.

Определив стратегию, Никсон последовал своей обычной практике, оставив ее реализацию подчиненным. Он покинул ситуационную комнату, оставив Сиско, генерала Александра Хейга (в то время моего заместителя) и меня разбираться с деталями. В послании премьер-министру Израиля Голде Меир от имени Никсона говорилось, что Соединенные Штаты будут противостоять вмешательству внешних держав - имеется в виду Советский Союз - и призывалось не выходить за рамки существующей мобилизации, чтобы дать нашей стратегии время устояться. В послании королю Хусейну указывалось, что он может рассчитывать на нашу поддержку в восстановлении статус-кво. Также были разосланы сообщения союзникам по НАТО, информирующие их о решениях по готовности и их обосновании.

Перед лицом этой демонстрации американского отказа терпеть сирийское военное давление, поддержанное Советским Союзом, Москва прекратила свое участие в кризисе. Найдя меня на дипломатическом приеме в посольстве на следующий день, 21 сентября, заместитель Добрынина отвел меня в сторону, чтобы сообщить, что советские советники покинули сирийские войска, когда те переходили границу с Иорданией. После того как советская поддержка была в значительной степени отменена, сирийские войска вернулись на свои базы, а Хусейн восстановил контроль над своей страной.

Эта стратегия управления иорданским кризисом отразила модель, которая будет повторяться в последующем кризисном управлении Никсона: период размышлений, за которым следует внезапный шаг, достаточно широкий, чтобы убедить противника в том, что дальнейшая эскалация представляет неприемлемый риск. В обоих отношениях опыт сентября 1970 года предшествовал еще более значимому ближневосточному кризису в октябре 1973 года.

 

Ближневосточная война 1973 года

Даже когда Советский Союз начал искать пути сосуществования с Соединенными Штатами, из Москвы в арабские страны-клиенты шли потоки помощи и оружия, что повышало перспективу новой конфронтации. Внутри Соединенных Штатов также произошли значительные изменения. В ноябре 1972 года Никсон был переизбран на второй по величине в американской истории срок. Он намеревался заменить Роджерса на посту государственного секретаря, но еще не определился с преемником, что отчасти объясняло замедление темпов ближневосточной дипломатии. Но основной причиной была решимость Никсона избежать одновременных внутренних дебатов по Вьетнаму и Ближнему Востоку, и поэтому отложить ближневосточную дипломатию до окончания выборов. В августе 1973 года Никсон решил назначить меня на должность секретаря; 21 сентября я был утвержден.

Две недели спустя, 6 октября, началась война на Ближнем Востоке, когда Египет и Сирия вторглись на Синай и Голанские высоты. В то же время Уотергейтский кризис стремительно ускорился после того, как Джон Дин, советник Белого дома, сообщил генеральному прокурору о нарушениях в Белом доме (и о своей собственной роли в них).

На Ближнем Востоке баланс арабских стимулов изменился под влиянием Иорданского кризиса и смерти в сентябре 1970 года египетского лидера Гамаля Абдель Насера, который был движущей силой политики арабской конфронтации. Его сменил Анвар Садат, который сначала придерживался стратегии своего предшественника, полагаясь на Советы, чтобы вызвать американское давление на Израиль с целью заставить его уйти с Синайского полуострова. Но затем, летом 1972 года, Садат резко выслал более 20 000 советских военных советников, которые были размещены в Египте, и приказал захватить их объекты и тяжелое оборудование. В феврале 1973 года он направил своего советника по безопасности Хафиза Исмаила в Белый дом, чтобы выяснить отношение Америки к возобновлению переговоров.

Условия Исмаила остались в основном теми же, которые ранее привели к тупику в отношениях с Израилем: отход Израиля к границам 1967 года как предварительное условие для признания и прямых переговоров. Одним из новых аспектов послания был намек на то, что Египет может предпринять эти шаги на национальной основе отдельно от своих арабских союзников.

Никсон принял Исмаила в Овальном кабинете и сказал ему, что мы начнем мирные усилия после израильских выборов в ноябре, выполняя договоренность, достигнутую Никсоном в 1972 году с Голдой Меир. Я повторил заверения Никсона