В глазах пьянка, пластиковые стаканчики, девки на руках у парней, чужие ладони на ее ногах. Стискиваю челюсть, резко сворачивая вправо. В нас чуть не влетает старенькая вольва, и тетка в окно орет благим на всю улицу. Филатов тоже орет, ясен пень, ему жить охота. А что мне охота, я и не знаю.

Возле старого здания общаги, паркуюсь. Не соблюдаю правил, подпираю мотак, который занял целое гребаное место. Выскакиваю из тачки, громко хлопнув дверью. Ромашка следом, уже откручивает бутылку вискаря и зачем-то протягивает мне. Улыбаюсь, без особой радости, и отпиваю пару добрых глотков, которые моментально обжигают глотку.

А потом мы пересекаем этаж, и останавливаемся. В коридоре орет музыка, веет дешевым пойлом и табаком. Не верится, что Снежинка здесь. На меня накатывает то самое чувство, которое неизвестно откуда вылезло. Стискиваю челюсть, выдыхаю и начинаю двигаться в сторону комнаты. Фил маячит сзади, поэтому вид на гулянку открывается сперва мне, и лишь потом другу.

В маленькой комнатушке собралось человек двадцать, они громко разговаривают, разбирая по очереди картошку с общей сковородки.

- О! Пополнение! – крикнул Серега, подскочив с царского места в центре. Растолкал народ и едва не распластался передо мной. Мы были знакомы, да что уж там, я знал большую часть уника, как и Филатов. Нам были рады везде.

- А мы с горяченьким, - лыбится Ромашка и пинает меня в спину, чтобы переступал порог. Я морщусь, не переношу запах травки. Очевидно, Жорик Люев курит, вон он сидит, задрав ноги у окна. В спортивках и грязной майке, а рядом с ним Маринка, местная звезда общаги, за которой бегают или она за всеми бегают, я не особо в курсе.

Прохожу мимо и усаживаюсь на свободное место, Филатов приземляется рядом. Выставляет вискарь в центр стола, а я тем временем обвожу взглядом дружную толпу.

- Новенький-то где? – опережает Рома. – В честь него такой стол накрыли, а виновник не пришел.

- Да у бабы своей трется, - угорает Жорик, качаясь из стороны в сторону. Челюсть у меня тут же сводит, какого черта. Какого, мать твою, черта?

- Может в карты на раздевание? – предлагает Аленка, с переводческого. Ее подружка подпрыгивает и вытаскивает из заднего кармана колоду.

- Не успел перевестись, уже подружкой обзавелся? – цежу сквозь зубы. Кажется, глаз начал дергаться. Наклоняюсь, беру со стола пластиковый стаканчик и заливаю туда дешевую водку.

За раз осушаю. Весело. Нет. Весело. Твою мать, нет. Кожа натягивается, ощущение, словно вены вот-вот разорвет. Пальцы обливает кипятком, сердце лихорадочно прыгает до самой глотки. Совсем не весело. Твою мать. Даже дышать удается через раз.

- Ой, да нужна она кому-то, - усмехается Аленка. – Говорят, - переходит на шепот девчонка. – Она была целкой. Прикиньте? – заливается смехом.

- И что? – серьезным тоном произносит Филатов, пока я делаю очередной заброс водки в тело. Весело. Нет. Отпускает. Нет. Твою мать. Сжимаю руку в кулак, перед глазами пелена, и только изредка в ушках звенит ее голос. Яркий. Теплый. Заливистый. Будто она присела, подняла одеяло и заглянула под кровать. Пустота исчезла. Ее ладонь появилась.

- Ник, - возвращает в реальность Рома, толкая меня в бок. Поворачиваюсь к нему, то и дело моргая. – Ты как, друг?

Обвожу взглядом народ, они уже успели сыграть партейку, Аленка без майки в одном красном лифе, улыбается, держит в руках стаканчик. Дрянь. Что мы здесь оба делаем…

- А ты что не играешь? – спрашиваю у Фила, продолжая слушать гул в ушах.

- Ник, - кричит Алена, пробираясь сквозь толпу и дальний столик. Всего секунда и девчонка оказывается у меня на коленях. Обвивает руками вокруг шеи, трется грудью, ерзает, как полагается. Да только мне хочется ее прикончить. Всех здесь. Скидываю наглые руки и планирую выругаться, но тут в проеме появляется виновник торжества.

- Игнатик! – ревет толпа. Перевожу взгляд, но лучше бы не переводил. Стоит там, глазища округлила, дышит громко, губы поджимает. Все переворачивается - земля переворачивается. Они реально вместе? Они пришли из ее комнаты? Они тра*ались? Серьезно…. Мать твою…

Мене передергивает. Еще и эта шлюха на коленях вьется, будь оно не ладно.

- Эй, - шепчу. – Слезь-ка.

- Ну, ты чего? – выпучивает накрашенные губы Аленка.

Перевожу взгляд на Ульяну, она больше не смотрит на меня. Но и не входит. Что-то говорит Игнату, так тихо, не хрена не слышно. Он ей отвечает, брови хмурит, качает головой. В итоге Митин заходит внутрь комнатушки, где нечем дышать и негде сесть, а Ветрова скрывается с радаров, видимо решила сбежать.

- Твоя подружка к нам не присоединится? – спрашивает Степан, с физмата. Игнат плюхается рядом с ним и тянется к стаканчику с выпивкой.

- Голова у нее болит, - вздыхает он. Не выдерживаю, срываясь на смех. Хотя мне совсем не смешно, скорее это истерия. Голова у нее болит. Серьезно. У неприступной королевы болит голова.

- Ты чего? – кто-то пытается понять, что со мной происходит, да только я и сам не понимаю.

- Свали, - рычу и наконец, скидываю Аленку с колен. Та обидчиво вздыхает и садится на соседний стул.

- Эй, это же ты тогда во время баскт… - хочет сказать очередную неинтересную реплику Митин. Однако я перебиваю, поднимаюсь резко. Меня пошатывает, голова идет кругом. Но я планирую стойко держаться, по крайне мере, пока не доберусь до комнаты этой заразы. Пусть скажет в глаза, какого тра*аться с этим упырем. Невинная, то же мне.

- Ты куда, Ник? – Ромашка округляет глаза, беспокойно поглядывая на меня. В вонючей комнате перестает играть музыка и почему-то все взгляды обращены на одного пьяного психа.

- К Снежинке, - заявляю. Разворачиваюсь и пытаюсь пройти к дверям.

- Что за Снежинка? О ком он? – чужие голоса звучат отголосками, и я не особо вникаю, кому они принадлежат.

- Ты же не знаешь, в какой комнате она живет, - кричит Филатов мне в спину.

- Ален, - кидаю через плечо влажный взгляд и подобие улыбке девчонке. Она тут же приподнимается, глазки сиять начинают. Дура. – Сделай доброе дело: на секунду выйди.

И Алена выходит. Тянет руки ко мне, даже губы. Морщусь, замечая, как плавно