– Не твоя!

– Знаю, – ответила, отворачиваясь к окну. Её начало колотить как от температуры, – просто не понимаю, как так можно.

– Нельзя.

– Но зная наши правоохранительные органы, те с удовольствием возьмут деньги Германа и дело замнется. Наша полиция продажная, как и вся система, – выпалила в сердцах, не замечая как напрягся Денис.

– Не гони всех под одну гребёнку, Юль. В тот момент когда одни берут на карман, другие делают всё, чтобы такие твари как Герман не ходили по этой земле.

– Если бы, – кажется, намека Романова не поняла.

Денис тормознул около небольшого магазина и вынес Юле кофе. Сел рядом на заднее сиденье.

– Выпей, – протянул картонный стаканчик чёрного цвета.

Сделав пару глотков, Романова посмотрела на мужчину.

– Прекращай себя сжирать, – довольно твердо сказал Денис и коснулся подбородка Юли пальцами.

Её током прошибло в этот момент. Глаза прикрыла, испытывая волну электрического покалывания, прокатившуюся под кожей.

Стоило ему ее коснуться, как каждый раз происходило одно и то же. Творился полный апокалипсис с нервными окончаниями.

И у Дениса также. Заметил, как любимая глаза прикрыла и не смог сдержаться. Склонился и прижался губами к её, пахнущим кофе.

Поцеловал горячо, жадно. Языком собрал привкус латте, сгреб руками в объятия, до хруста костей прижимая к себе.

Несмотря на то, что вчера им удалось побыть вместе, Дэн как голодный пёс пожирал ее вкус, запах, тихие стоны, кожей ладоней воскрешал в памяти ощущения, когда Юля была его. Потому что ночь без нее – это катастрофически много.

Ещё чуть-чуть и она станет его навсегда. Не нужно будет прятаться, делить его девочку с другим, затыкать в себе право собственности, которое во всю орёт, что Юля ему принадлежит.

– Денис, – тихо сказала Юля, вынуждая Дэна оторваться от сладких губ.

– М?

– Может не поедем домой? – Девушка опустила голову ему на грудь и потерялась о неё щекой. – Я так не хочу туда.

Грудину словно резанули изнутри. Сколько раз он думал о том, чтобы украсть Юлю. Сколько вариантов прикидывал. И у Димыча, друга детства, укрыться в другом городе, и уехать вообще куда-то в левое место. Проблема в том, что исход у такого варианта всегда был один – несмотря на то куда бы они поехали, Герман их найдет.

Аветисов и сам не понаслышке знал всю эту систему. У таких как Романов много знакомых среди полицейских. Подключи он свои «рукопожатия», их найдут хоть у черта на куличках. И тогда он Юлю уничтожит. Именно по причине знакомств им с Борисовым нужны неопровержимые доказательства его причастности к черному бизнесу. Чтобы откупиться не было ни одного шанса. Чтобы закрыть крысу раз и на всю жизнь.

Денис повел носом по волосам Юли. Внутри всё горело. Это тот самый момент, когда желания борются со здравым смыслом. «Нельзя» побеждает у «Хочу».

– Юль, – начал было Дэн, когда девушка положила указательный палец на его губы.

– Знаю, – ответила вместо него, – всё знаю.

Они просидели так ещё немного, даже не целуясь. Сплели пальцы рук и долго смотрели на них. Дэн гладил запястье Юли, не переставая думать о том, что нужно вести ее в тот ад. А Юля просто наслаждалась Денисом рядом. Впитывала в каждую клеточку его присутствие, запах, обводила глазами серьёзное лицо. Запомнила все родинки, крошечные морщинки около глаз. Словно чувствовала, что больше вот так не будет. Что это последний раз, когда они вместе.

Домой приехали спустя два часа. Романов въехал через ворота почти следом.

Юля как раз подходила к двери, когда он вышел из машины и проорал прямо на улице:

– Юля!

Дэн подобрался, видя как она вся в комок сбилась и обернулась. Охранники, находящиеся у дома, застыли.

– Ты охренела без моего ведома в больницу ехать?

Герман пролетел ступеньки и, извергая ярость, остановился напротив Юли.

У Дэна внутри всё заискрилось, закоротило. Романов сейчас выглядел также, как и тогда в лесном домике.

– Если вы не захотели помочь человеку, то я решила сделать это сама, – ответила девушка, крепко вцепившись в ремешок сумочки побелевшими пальцами.

Осознание того, что ей страшно заставило Дэна сжать кулаки. Мышцы натянулись, адреналин поджарил вены.

– Дрянь, – гаркнул Романов, – опозорила меня. Твоя рожа теперь в интернете сияет. Мне знаешь сколько будет стоить выкупить их все?

– Тебе не привыкать.

Дэн успел уловить секунду, когда ублюдок замахнулся. Внутри скрутило, запекло. Ярость ядерным взрывом вырвалась наружу. Поймал летящую в лицо Юли руку и удержал.

Внутри всё билось навылет. Пальцы сжимали запястье урода, а хотелось его рожей в землю впечатать.

Полные шока глаза Романова переместились на охранника. Дэн сверлил его ненавистным взглядом, жарил в пепел. Чувствовал как сжимает руку все сильнее, но ослабить был не в состоянии. Желание переломать уроду каждую кость выкручивало наизнанку.

– Не здесь, Герман, – подоспел Борисов, явно пытаясь оправдать поступок Дениса, – вокруг охрана. Дэн не хочет, чтобы Юлю перестали уважать твои же служащие. А если ты при них ее ударишь, как раз это и случится.

Бешеный пульс заглушил половину слов агента. Всё, что видел Дэн это яростные стальные глаза, пронизывающие его до самых мозгов.

Романов дёрнул рукой, вырывая ее из захвата Дениса. Ошеломленно обвел мужчину взглядом, будто пытаясь для себя что-то понять. Дэн выдержал взгляд. И вообще он понял, что может перенести что угодно, лишь бы этот скот не трогал Юлю.

– Пойдём Герман, у нас дело. Нужно подчистить все статьи, – напомнил Борисов, мягко подталкивая хозяина к дому.

А когда Герман наконец вошёл внутрь, прошелся по Денису полным гнева взглядом и ушёл следом.

Юля всё ещё стояла там. Дэн только сейчас смог посмотреть на неё. Бледная, ошарашенная. Там внизу перешептывались пацаны из охраны, но Аветисов их не слышал. Он видел только полные боли и… благодарности блестящие янтарные глаза.

– Зачем? – прошептали алые губы, которые он целовал всего каких-то пол часа назад.

– Потому что люблю, – ответил еле слышно, но Юля разобрала каждое слово.

Сердце выросло до огромных размеров и забило лёгкие. Вытеснило кислород и застучало отчаянно громко.

Юля зажмурилась, глотая слёзы. "Потому что люблю". Боже…

Она хотела броситься к Денису, сойти с ума от счастья, но всё, что могла сделать – это ещё раз посмотреть на него сквозь пелену слез, вложив во взгляд то, что чувствовала сама и надеяться, что он поймёт. А потом медленно развернуться и уйти в дом, как мантру повторяя самые ценные слова, которые когда – либо слышала в своей жизни.