Шрифт:
Закладка:
В таких обстоятельствах умение быстро засыпать и просыпаться было крайне полезным.
Шахар вынул сигарету и закурил, и Гибс его поддержал, после чего тоже отправился спать. Следопыт же вынул следующую, но курить больше не стал. Лишь мял её в руках, с головой погрузившись в свои мысли.
Так прошёл, наверное, час или два. Молчаливый следопыт не обращал на меня никакого внимания. Уставившись в одну точку, куда-то на ту сторону моста, он замер, будто кот перед тем, как настигнуть добычу.
Мне даже начало казаться, что он уснул, но взгляд упал на мозолистые руки следопыта. Они едва заметно подрагивали, а так и не зажжённую вторую сигарету сменила небольшая фляжка. Крауч наверняка бы этого не одобрил, да и я сперва хотел одёрнуть его — худшее время и место для алкоголя сложно придумать.
Но затем я увидел его глаза.
Следопыт смотрел так, словно был готов прямо сейчас броситься в бой. Сонливости или расслабленности не было и близко — Шахар был предельно собран.
Я и сам подобрался и замер, принявшись вслушиваться в звуки ночной природы. Слишком тихо, да? Было ли так же тихо по ночам, когда мы шли с Раулем, Ленорой и Эльзой?
Пожалуй, в тот день, когда мы ночевали у леса. Тогда поутру рядом с руинами мы обнаружили титана…
Демон-каратель… Александр… ты что-нибудь чувствуешь?
— Здесь нет титанов, — прозвучало из ниоткуда. — Но предчувствие тебя не обманывает. За нами кто-то следит.
Ночные титаны так и не появились. Равно как и любые другие.
После дежурства я спал очень беспокойным сном. Напряжение так и сквозило в воздухе. После слов Демона-карателя у меня была уверенность, что на нас обязательно нападут, но ничего так и не произошло. Я только зря растратил силы, не выспавшись как следует.
Поутру нас встретил лёгкий моросящий дождь. Небо заволокло тучами, но запасы воды они расходовали экономно. Значит, лить может ещё очень долго…
Рассвет был тусклым — солнечный свет тонул в пасмурном небе, превращаясь в бесформенный ореол света. Пахло сыростью.
Крауч был поразительно бодр, будто всю ночь провёл на роскошной кровати и как следует выспался. Ни следа сонливости или усталости.
В руках у него была дымящаяся кружка травяного чая с сильным ароматом шиповника и мяты. Я бросил взгляд ему за спину и увидел едва тлеющие угольки противостоящего мороси крохотного костерка.
В такую погоду едва ли кто-то сможет заметить огонь или дым.
— У тебя четверть часа, чтобы привести себя в порядок и поесть. Гибс уже готовит лошадей, так что скоро в дорогу.
Мрачный Шахар тоже был достаточно бодр. А вот я чувствовал себя отвратительно. Спать хотелось невыносимо, а мышцы ломило. Особенно задница, непривыкшая проводить в седле сутки напролёт.
В руках у следопыта была вчерашняя фляга. Вынув крышку, он сделал маленький глоток и блаженно зажмурился. Даже странно видеть его таким. Затем он посмотрел на меня и неожиданно протянул ёмкость мне.
Заметив это, Крауч усмехнулся:
— О, впервые вижу, чтобы Шахар с кем-то делился этой своей дрянью.
— Что это? — спросил я у следопыта. — Алкоголь?
— Не совсем, — ответил за него сержант. — У нашего следопыта свой секретный рецепт. Враз прочищает мозги. Если выживешь, конечно.
Последнее он добавил с добродушной усмешкой, и на лице Шахара тоже расплылась лёгкая улыбка.
Я взял флягу, но очень скоро об этом пожалел — от алкоголя у напитка был только запах. На вкус же зелье было сплошной травянистой горечью. Более отвратной штуки я определённо за всю жизнь не пробовал даже близко.
Мысленно я дал себе зарок никогда больше не прикасаться к этой дряни!
— С этим можно не спать трое суток, — пояснил следопыт, забирая флягу обратно. Похоже, моё скривившееся лицо доставило ему искреннее удовольствие.
— А на четвёртые у тебя остановится сердце, так что советую лучше спать по ночам, — добавил Крауч.
В этот момент к нам вернулся Гибс, ведя под узды двоих лошадей. Ещё две плелись следом.
Уже успевшие к этому времени перекусить Шахар и Крауч синхронно встали, принявшись готовиться к пути.
— Как же я жалею, что заикнулся насчёт езды верхом… — присаживаясь рядом, заявил Гибс вместо приветствия. Впрочем, недовольства в его словах я не услышал. Напротив, настроение у него было скорее приподнятым.
Промокшие спальники не стали сворачивать, покрыв ими круп лошадей. Сушить их не было ни времени, ни возможностей — вся надежда на то, что к полудню дождь стихнет, и выглянет солнце.
Не стих…
Напротив, лёгкая морось перешла в полноценный ливень. К тому же поднялся сильный ветер, хлеставший нас прямо в лицо. Яростно гремел гром, а видимость стала практически никакой.
В такую погоду будет сложно заметить титанов даже за сотню метров. А ближе это нам уже ничем не поможет. И как на зло, никаким укрытием от непогоды даже не пахло. Чахлые невысокие деревца для этого совершенно не подходили.
— Чуть западнее есть заброшенная сторожка! — перекрикивая завывания стихии, сообщил Шахар.
— Нет! Сбиваться с курса не будем! — крикнул ему в ответ Крауч.
— Сержант! — вмешался Гибс. — Кажется, я что-то слышу! Кто-то кричит!
В этот момент блеснула яркая молния, разрезав небо надвое, и оглушительно прогремел гром.
— Там, — Шахар пальцем указал чуть восточнее. — Я тоже слышу!
— Кто-то кричит! Он… просит о помощи! — добавил Гибс.
Крауч нахмурился.
— Это со стороны Камянки. Странно… — задумчиво сказал Шахар.
— Что ещё за Камянка? На карте такого названия не было. — удивлённо спросил Крауч.
— Лет двадцать назад там находилась шахта, но нижние уровни обвалились, а верхние давно истощены., — пояснил Шахар. — Сейчас деревушка необитаема.
— Не нравится мне всё это, — скривился Крауч. — Хотя… там ведь тоже можно укрыться, верно?
— Да. — кивнул Шахар. — Мимо проходит старый тракт к Туманной крепости. Нам по пути!
Ливень начинал ослабевать, и теперь я тоже расслышал далёкий, едва различимый человеческий крик. Слов было не разобрать, но я и так понял, что звали на помощь.
Странно, по этим землям прошлись титаны, захватившие Восьмой сектор. Кого здесь можно просить о помощи? На крик некому прийти, кроме титанов. Скорее всего, люди в панике, раз решились на такое.
— Сюда, — сказал следопыт, сворачивая на узкую горную тропку, едва различимую между сухими зарослями терновника. — Здесь есть старый путь.
— Ты прав, — ответил Крауч. Только тропа уж больно дрянная.
По заросшей узкой тропе было невозможно идти иначе, чем друг
