Глава 15

Кто «еще не проник в [суть]»[1377]

Императорский секретарь сказал:

«Люди во внутренних округах[1378] многочисленны, источники воды не в состоянии обеспечить густые кормовые травы, местность по своим условиям [имеет] теплый и сырой [климат] и не годится для [разведения] быков и лошадей. [Не имея рабочего скота], простолюдины пашут, нажимая ногой на [поперечину] сохи, ходят, неся груз на спине или на плечах, устают до изнурения, но достигают малых результатов. По этой причине сто кланов жили в бедности и испытывали страдания, а одежды и пищи не хватало; старые и малые тащили повозки [с вещами] по дорогам, а из министров и сановников «некоторые ездили в повозках, запряженных быками»[1379]. Почтительный к родителям августейший божественный властитель У усмирил сто племен варваров юэ и превратил их [земли] в сады и огороды[1380], заставил отступить варваров цян и ху и превратил их [земли] в парки, где разводят птиц и зверей. По этой причине драгоценности, редкости и диковины наполняют [гарем в] задних [зданиях] дворца, небольшие дикие лошади вороной масти[1381] и добрые кони северных варваров[1382] наполняют [государевы] внешние конюшни[1383]; простолюдины все без исключения ездят на хороших лошадях, а в народе вволю едят апельсины и помпельмусы. Из этого видно, что прибыли, [поступающие] из пограничных округов[1384], также обильны; а [знаток писаний] говорит: «Что за блага мы получаем [оттуда]?»[1385] — значит, он еще не проник в [суть] расчетов[1386]».

Знаток писаний сказал:

«Когда Юй «устроил воды и сушу»[1387], водворил спокойствие в девяти областях[1388], то каждая [местность Поднебесной] по четырем сторонам [столицы] представляла в виде дани то, что родит ее земля, и этого хватало, чтобы «наполнить» здания «дворца»[1389] и удовлетворить желания правителя. Богатств, [доставляемых] десятью тысячами ли тучной земли, горами и реками, хватало, чтобы сделать сто кланов богатыми, средства для расходов были обеспечены, и [для этого] не нуждались в землях варваров мань и мо и продуктах отдаленных краев. Я слыхал, что в прошлом, во времена, когда мы еще не ходили карательными походами на варваров ху и юэ, повинности и налоги были уменьшены, а богатства у народа было вдосталь; он одевался тепло и питался досыта, хранил новое и ел старое [зерно], его холст и шелк удовлетворяли его нужды, его быки и лошади собирались в стада. Земледельцы пахали [землю] и возили [грузы] на лошадях, и все без исключения простолюдины ездили верхом или в повозке. В это время «не пользовались рысаками, к которым прибегали [только] для удобрения [полей]»[1390]. После этого неоднократно посылались полки и батальоны, боевых коней начало не хватать, коровы и кобылы встали в строй, поэтому жеребята и телята рождались [прямо] на поле сражения[1391]. Шесть пород домашних животных[1392] не выращиваются в домах, пять хлебов не выращиваются в полях, простолюдинам не хватает [даже] винной барды и шелухи зерна, какие же «апельсины и помпельмусы» можно «есть вволю»[1393]? В «Комментарии» сказано: «После великой рати [прежняя жизнь] не может восстановиться в течение нескольких поколений»[1394]. Теперь между полями округов и [удельных] государств есть межи, но [эти поля] не распаханы; в городах за внутренними и внешними стенами есть жилища, но [в этих домах] пусто. Что же за «обилие» есть в «пограничных округах»?[1395]».

Императорский секретарь сказал:

«В древности делили на участки пахотную землю, [при замерах считая] по сто двойных шагов (бу) в десятине (му)[1396], простолюдины пахали [свои наделы, входившие в] «колодезные поля», из десяти [долей урожая] с них взимали в качестве налога на продукты одну[1397]. [Соблюдать] принцип: сначала государевы [дела], а потом личные — было обязанностью народа и чиновников. Покойный божественный властитель жалел о том, что сто кланов печалятся и страдают, что одежды и пищи не хватает; он стал делить на участки пахотную землю, [при замерах считая] по двести сорок двойных шагов (бу) в одной десятине (му), и, согласно узаконенной норме, стал из тридцати [долей урожая] взимать одну в качестве налога натурой[1398]. Ленивые простолюдины не сосредоточивают усилий на труде по обработке земли, [поэтому] их постигают голод и холод; по существу, это в порядке вещей[1399]. Они хотят сеять, не вспахав, хотят снять урожай[1400], не посадив семян; зачем же обвинять в этом [казенные учреждения, ведающие] солью и железом?».

Знаток писаний сказал:

««Взимать в качестве налога на продукты одну десятую [долю урожая]» — значит [пользоваться] силами простолюдинов[1401]. Был ли [урожай] обильным или скудным, было ли [зерно] хорошим или плохим, [государь] делил его с простолюдинами. Когда у простолюдинов не хватало, он не [пользовался] изобилием в одиночестве; когда у простолюдинов было изобилие, он не испытывал нехватки в одиночестве. Поэтому говорится: «Одна десятая — это справедливая норма для [уплаты налога] Поднебесной»[1402]. [Ныне же,] хотя [урожай] и делится на «тридцать [долей]», но выплачивают налог натурой в соответствии с количеством единиц измерения площади цин и му[1403]; «в обильный год зерно бывает грудами в беспорядке брошено на земле... а [сборщики налога] берут его немного; в голодный год» бывает неурожай зерна и овощей, а [сборщики] «непременно требуют [уплаты налога] сполна»[1404]. Если добавить к этому подушную подать с детей[1405] и такую службу, как срочные очередные повинности[1406], то в общем результаты труда одного человека делятся пополам. Когда земледельцы полностью израсходуют то, что было ими получено, иногда они занимают «в долг, чтобы восполнить эту»[1407] [недостачу]. По этой причине [хотя] сто кланов усердно пашут и работают [на земле] изо всех сил, но после этого их [все равно] настигают голод и холод. Кто строит крепостную стену, сначала делает толстым ее основание и только после этого начинает требовать, чтобы она была высока; кто питает народ, сначала делает обильным его имущество и только после этого начинает требовать, чтобы тот обеспечил его. В «Обсужденных изречениях» сказано: «Если сто кланов обеспечены, вместе с кем Вы, государь, будете не обеспечены?»[1408]».

Императорский секретарь сказал:

«В древности мерялись силами удельные правители, одновременно возвысились сражающиеся государства, латы и оружие не лежали без дела, простолюдины забрасывали