— Видишь? — произнес он с таким лицом, будто бы точно знал, что я так отреагирую.

Карина снова звонко и задорно рассмеялась, а я громко цокнула, обходя Воскресенского полукругом и падая рядом с Гитой на один из пледов. Она уже сняла футболку, оставшись в купальнике и шортах, и улеглась на спину, опустив на глаза темные очки. Я раздеваться не стала, на мне и так был короткий топ на тонких бретелях, удачно открывающий живот, грудь и плечи. К концу дня я собиралась хорошенько загореть.

Сейчас же я надулась, как рыба-шар, устраиваясь на широком пледе поудобнее, и прошипела себе под нос:

— Какой он…

— Немножко вредный, — подхватила Гита абсолютно непринужденным тоном.

Спокойная, как удав. Слегка вытянула руки ладонями вверх и разглядывала небо. А может, вообще закрыла глаза. Из-за очков я снова не видела.

— Немножко?

— Сильно немножко?

— Сильно множко.

Я стянула с себя рубашку и отложила ее в сторону, громко фыркнув. Откинулась на руки, подставляя ярким лучам грудь и плечи. Прикрыла глаза. Прислушалась.

Шум воды. Негромкие переговоры ребят чуть поодаль. Крик птицы где-то вдалеке.

Гита ничего не ответила, только хмыкнула в ответ и, наверное, усмехнулась. Но Саша был прав, мы не подумали взять больше еды. Коля доставал из рюкзака закуски, воду, безалкогольное пиво. Пить на такой жаре не самая хорошая идея, подумали мы с Гитой и Кариной, когда закупались в магазине, поэтому благоразумно поставили бутылочку красного полусладкого обратно на полку.

— Наконец-то. — Воодушевленный голос заставил открыть глаза и наткнуться взглядом на Карину, которая усаживалась рядом с Гитой. — Как давно я этого ждала.

Я улыбнулась в ответ. На ней тоже были джинсовые шорты с высокой посадкой, а еще — клетчатая черно-белая рубашка, которую она повязала под грудью и закатала рукава. Темные густые волосы Карина собрала в высокий хвост, и теперь он раскачивался в такт каждому ее движению.

— Вы не выбирались на пляж в Питере?

— На работе в последнее время была такая запара, что силы оставались только на то, чтобы добраться домой, поесть и лечь спать.

— Ну, и еще кое на что, — вкрадчиво добавил Коля, опускаясь рядом с Кариной на корточки. Она пересеклась с ним взглядом и не смогла сдержать улыбку. Даже щеки порозовели, что сейчас, при ярком солнечном свете, особенно бросалось в глаза.

— Господи, избавьте меня от подробностей, — возмутилась Гита и подняла очки, поглядывая на своего брата, а затем закатила глаза так сильно, что мне стало смешно.

— Не строй из себя святошу, — Коля усмехнулся, поглядывая на сестру, а она показала ему язык.

Он запустил пальцы в волосы, поправляя светлую челку, и покачал головой. Коснулся ладони Карины, лежащей на покрывале рядом, и переплел их пальцы. Она не взглянула на него и не заострила внимание на этом жесте, а я подумала, что такие ласковые прикосновения и проявления чувств в их отношениях — наверняка абсолютная норма.

Мне стало так тепло при виде этих двоих. Часто такие простые, но важные мелочи исчезали спустя год или два. А может, даже раньше. Становились обыденностью и оттого начинали казаться ненужными, лишними. Но ведь это неправильно.

Через прикосновения ты чувствуешь человека, говоришь о своих чувствах. Их видишь не только ты и твой партнер — их видят окружающие. Как, например, видела я сейчас, глядя на Карину и Колю.

— Так, — Саша опустился на плед рядом со мной, — нежные девчонки не хотят даже слышать о воде, но мы-то с тобой окунемся, я надеюсь?

— Само собой. — Коля поднял брови, соглашаясь с Сашей. — Можно даже попробовать окунуть девчонок.

Его хитрый взгляд скользнул по нам с Гитой и Кариной, и мы возмутились почти одновременно, враждебно уставившись на него.

— Только попробуй, — беззлобно процедила Гита с хитрой улыбкой, щуря глаза. — Я родителям расскажу, как ты в семнадцать лет брал отцовскую машину без разрешения. А иногда еще и пьяный!

Коля убийственно сверкнул глазами, намереваясь сказать сестре парочку ласковых, но Карина перебила его. Она резко повернулась к нему и взволнованно вздохнула:

— Ты садился пьяный за руль?

— Мне было семнадцать, сейчас у меня есть голова на плечах, — успокоил ее Коля и привлек к себе за плечи. А затем медленно перевел взгляд на сестру, хищно ухмыльнувшись. — Я говорил, что люблю тебя, сестренка?

Гита задумалась на пару секунд и помотала головой.

— Уже очень давно нет.

— Правильно. И не дождешься, — пообещал Коля. Карина тихонько захихикала, опуская голову на его плечо. Гита фыркнула в ответ, а мы с Сашей переглянулись, не пряча ухмылки.

Прежде чем к нам присоединился Макс, прошло около часа. Он звонил раз пять, спрашивая, где мы, и только потом наконец смог найти. Принес еще еды, но Саша снова возмущался, что мы не догадались поручить ему купить мяса.

Но атмосфера в любом случае была потрясающей.

На пледе недалеко лежал телефон, и из динамиков звучала музыка: и хиты девяностых, и песни, занимающие сегодня первые места в топах. Мы болтали, пили безалкогольное пиво и слушали сумасшедшие истории Макса с Сашей, от которых всякий раз тянуло смеяться. С озера дул теплый ветер, разбавляя жару, к тому же он удачно отгонял надоедливых насекомых. Время от времени где-то над головой раздавался крик чаек, они парили по небу, то планируя ближе к воде, то снова взлетая ввысь.

Уже скоро я почувствовала, как от постоянного смеха ноют щеки и живот, и оставила ребят, отойдя к воде. Ко мне тут же присоединились Гита и Карина, возобновив нашу женскую компанию.

С другого берега доносились крики и смех, приглушенные настолько, что почти терялись в горячем воздухе. Мы выбрали спокойное место, и сейчас это особенно радовало. Солнце постепенно склонялось к горизонту — время в такие дни летело слишком быстро. Словно песок сквозь пальцы. Я наклонилась, коснувшись воды.

Теплая. Ребятам понравится.

— Он всегда был таким? — поинтересовалась Карина, кивая в сторону Саши, который опять рассказывал какую-то сумасшедшую историю, изрядно веселя этим Колю и Макса.

Мы с Гитой весело переглянулись. Сколько безумного нам довелось услышать от этого человека. В голове лентой ярких воспоминаний пронеслись времена средней школы.

— Да. Очень громкий и очень веселый. Заводила, в общем.

— А Коля? — поинтересовалась она у Гиты, и последняя искренне улыбнулась.

Так, будто она на одно долгое мгновение окунулась в прошлое. В конце концов,