class="a">[304].) Посему здесь, в общем-то, неправомерно говорить о «случайности» происходящего. Перед нами образчик «значимого совпадения». Как правило, подобное объясняют предчувствием или предвосхищением. Еще можно услышать доводы в пользу ясновидения, телепатии и т. п., но никто не в состоянии объяснить, в чем заключаются эти способности или какие «средства связи» они используют для того, чтобы сделать разнесенные во времени и пространстве события доступными нашему восприятию. Все эти объяснения сводятся к элементарному именованию событий, их никак нельзя признать научными понятиями, формулировками принципа, и никто пока не преуспел в строительстве причинно-следственного моста между элементами «значимого совпадения».

Большая заслуга Дж. Б. Райна состоит в том, что он обеспечил надежную основу для работы с обширным полем этих явлений, экспериментируя с экстрасенсорным восприятием (ЭСВ). Райн использовал колоду из 25 карт, которую разделил на 5 групп по 5 карт в каждой, и у каждой группы был свой знак (звезда, квадрат, круг, крест, две волнистые линии). Эксперимент проводился следующим образом. При очередном испытании колоду раскладывали 800 раз, причем испытуемый не мог видеть карты, но ему предлагалось их угадывать, а экспериментатор переворачивал эти карты рубашкой вниз. Вероятность правильного ответа составила 1 к 5. Результат вычислений по закону больших чисел показал среднее соотношение в 6,5 угадываний, а вероятность случайного отклонения для «лишних» 1,5 равнялась 1:250 000. Отдельные индивидуумы сумели дать вдвое больше правильных ответов. В одном случае человек и вовсе угадал все 25 карт – вероятность такого исхода была 1:298 023 223 876 963 125. Пространственное расстояние между экспериментатором и испытуемым разнилось от нескольких метров до 4000 миль и совершенно не сказывалось на результатах.

Второй эксперимент заключался в том, что испытуемого просили угадать, как именно будут разложены карты в близком или отдаленном будущем. Временной фактор разнился от нескольких минут до двух недель. Результат этих экспериментов показал вероятность 1:400 000.

В третьей серии экспериментов испытуемому требовалось воздействовать на механически бросаемые кости, так чтобы выпало нужное число. Число позитивных исходов этого так называемого психокинетического эксперимента (ПКЭ) возрастало по мере увеличения количества костей, бросаемых за один раз.

Результат пространственного эксперимента достаточно убедительно доказывает, что психическое способно до определенной степени устранять пространственный фактор. Временной эксперимент показал, что временной фактор (по крайней мере, применительно к будущему) становится психически относительным. А из эксперимента с игральными костями следует, что возможно оказывать психическое воздействие на движущиеся тела, и это, кстати, нетрудно было предсказать, учитывая психическую относительность пространства и времени.

Понятие энергии к экспериментам Райна неприменимо, вследствие чего нет ни малейшего смысла далее рассуждать о передаче на расстоянии какой-либо силы. Бесполезен и закон причинно-следственных связей, на что я указывал еще тридцать лет назад. Ведь нам не дано постичь, каким образом будущее событие может быть вызвано событием в настоящем времени. Поскольку сегодня у нас нет никакого каузального объяснения, мы вынуждены временно допускать присутствие в жизни невероятных событий акаузальной природы, то есть «значимых совпадений».

Изучая примечательные результаты экспериментов Райна, нужно также принимать во внимание другой установленный Райном факт, а именно, то обстоятельство, что в каждой серии экспериментов первые попытки давали лучшие результаты, чем попытки последующие. Сокращение количества угадываний объяснялось переменой настроения испытуемых. Хорошие результаты проистекали из первоначальной уверенности в себе и оптимизма. Скептицизм и безразличие, наоборот, затрудняли угадывание, то есть ввергали испытуемого в негативное расположение. Поскольку в ходе этих экспериментов стало ясно, что они не подлежат ни «энергетическому», ни каузальному объяснению, был сделан вывод о важности эмоционального – аффективного – фактора в качестве условия, пусть необязательного, при котором явление может состояться. Тем не менее, по результатам Райна, мы вправе ожидать вероятность в 6,5 угадываний вместо всего лишь 5. Но нельзя предсказать заранее, когда именно случится угадывание. Будь иначе, мы имели бы дело с закономерностью, а это противоречило бы самой природе интересующего нас явления. Как уже отмечалось, ему присуще «невероятное» свойство удачного выстрела, то есть события, которое случается с частотой несколько выше вероятной и, как правило, зависит от определенного эмоционального состояния, или аффекта.

Данное наблюдение, будучи неоднократно подтвержденным, наводит на мысль о том, что психический фактор, который меняет или даже исключает принципы, лежащие в основе мировоззрения физика, связан с аффективным состоянием субъекта. Хотя феноменология ЭСВ и ПК может значительно обогатиться за счет дальнейших экспериментов, подобных описанным выше, углубленное исследование основ должно быть обращено на природу упомянутой аффективности. Поэтому я сосредоточился на конкретных наблюдениях и ощущениях, которые, как я могу с уверенностью сказать, фактически были мне навязаны за время моей долгой врачебной практики. Это спонтанные «значимые совпадения» столь малой вероятности, что поначалу им попросту невозможно поверить. Позволю себе привести всего один пример, характерный для всей совокупности этих явлений. Не имеет ровным счетом никакого значения, откажетесь ли вы признать этот конкретный случай или отмахнетесь, по сути, от него с объяснением ad hoc. Я мог бы пересказать множество подобных историй, и сами по себе они, в общем-то, ничуть не удивительнее или невероятнее, чем неопровержимые результаты, полученные Райном, и вскоре мы увидим, что практически каждый случай требует индивидуального объяснения. Но каузальное объяснение, единственно возможное с точки зрения естествознания, здесь несостоятельно из-за психической относительности пространства и времени, этих обязательных признаков причинно-следственной связи.

Итак, я намерен поведать вам о молодой пациентке, которая, несмотря на наши обоюдные усилия, упорно сопротивлялась психологически. Затруднение состояло в том, что она мнила себя сведущей буквально во всем. Великолепное образование давало ей в руки идеально подходящее для этой цели оружие, а именно утонченный до изощренности картезианский рационализм с его безупречно «геометрической» идеей реальности. После ряда тщетных попыток привнести в этот рационализм толику более человечного мышления мне оставалось лишь уповать на какое-либо неожиданное иррациональное событие, то есть на что-то, способное расколоть ту интеллектуальную реторту, в которой пациентка себя запечатала. Однажды мы сидели у меня в кабинете, и я, спиной к окну, внимал ее рассуждениям. Ночью пациентке приснилось нечто удивительное: кто-то вручил ей золотого скарабея, дорогостоящее и ценное украшение. Она рассказывала этот сон, когда я услышал тихий стук в окно. Я обернулся и увидел довольно большое насекомое, которое билось о стекло, явно стремясь проникнуть с улицы в темную комнату. «Очень странно», – подумал я, немедленно распахнул окно и поймал насекомое, едва оно залетело внутрь. Это был скарабееподобный жук-бронзовка (Cetonia aurata), желто-зеленая окраска которого заставляла вспомнить о золотом скарабее. Я протянул жука моей пациентке со словами: «Вот ваш скарабей». Это происшествие наконец-то проделало брешь в ее рационализме и сломало лед интеллектуального сопротивления. Теперь лечение могло принести удовлетворительные результаты.

Данная история характеризует целую парадигму бесчисленных «значимых совпадений»,