— Сокрушака страшный, угу… — кивает Сора: — а если человек не исправляется, вот ты его бьешь, а он не становится лучше?

— Инструкция простая — бить пока не станет лучше. Что тут непонятного? — закатываю глаза я: — Это же просто! Видишь плохого человека — бьешь его, потом проверяешь — уже хороший или еще нет. Потом повторяешь.

— Так он и помереть может — замечает Сора. Рука у нее тяжелая, под ее боккеном точно можно помереть.

— Слышала пословицу — о покойных ничего, кроме хорошего? Следовательно, как только он стал покойником, твоя задача выполнена, он уже хороший, можешь перестать его бить. — логически завершаю конструкцию я. Сора думает. Кимико дышит мне в макушку и давит своей грудью на затылок и плечи. Тяжесть какая, и как она с ними весь день ходит? Не перевешивает ее вперед?

— Слышь, Кента — говорит мне в макушку Кимико: — эта… которая Бьянка — тебя скоро глазами съест. У тебя же с ней ничего не было? Что она вылупилась?

— Кто ее знает. Она — умная девушка, а я даже что в голове у глупых узнать не могу, тем более, что там умные себе думают. Была бы ума палата…

— И наконец настал тот момент, ради которого мы все сегодня здесь собрались! — радостно возвещают ведущие со своими приклеенными, целлулоидными улыбками: — Голосование! Первым для голосования на сцену приглашается… Кента-кун!

— Ну, все, Ave, Caesar, morituri te salutant… — говорю я и встаю с места. Меня провожают взглядами. Сегодня мы — не каждый сам по себе, сегодня у нас тоже, как на предприятии «Кола Джап» — коллектив. Мы тут и стачку устроить можем если что. Но вообще все уже оговорено, мне надо на волю, а Мико наоборот — пусть еще на шоу посидит, девочки ее поддержат. И мальчик — тот, единственный, который остался. Есть у меня мысль, как всем им помочь сделать их карьеру в шоу-бизнесе и прочую славу и популярность обрести, но «это не сделать одной», как пела Кэтрин Зета-Джонс в мюзикле «Чикаго». Да, детка, этот джаз можно станцевать только всем вместе. Боливар не вынесет двоих вы говорите? Чушь. Чертова кляча может идти лесом, деньги это всего лишь деньги, самая главная ценность здесь не деньги и не слава.

Я встаю на сцену, опускаю бумажку со своим именем в прорезь баночки для голосования и наклоняюсь к микрофону. Традиция — у меня есть минута для слова.

— Сегодня я планирую уйти из шоу. — говорю я и наступает тишина. Даже этот легкий гул от перешептываний «технического персонала студии» — даже он стих. Кажется что перестали гудеть кондиционеры и набрала воздуху в грудь ведущая.

— И если это у меня получится — то я хотел бы сказать спасибо. Всем, с кем я встретился на этом шоу — я обвожу взглядом наших участников. Сора, которая сидит, по-прежнему скрестив руки на груди и смотрит на меня строгим взглядом, она не одобряет моего ухода, но будет голосовать так, как и обещала. Кимико, которой я отдал копию контракта и которая разорвала его немедленно, а сейчас смотрит на меня с каким-то непонятным выражением в глазах. Юрико, с ее веселыми бесенятами, которая даже на кресле сидит по-турецки, пождав ноги под себя. Мико, которая отводит от меня взгляд и краснеет, опять чего-то себе напридумывала. Нобуо, который сидит с прямой спиной и твердо встречает мой взгляд, едва заметно кивнув мне. Эйка, которая ерзает на кресле и Дездемону, которая смотрит на меня с едва заметной улыбкой.

— Но я уже говорил это вам. Сегодня же я хочу сказать спасибо всем людям, которые сделали это шоу возможным и нашу жизнь в студии — немного легче. Спасибо вам, Шика-сан — кланяюсь я нашему менеджеру: — за вашу неустанную заботу о нашем благополучии! За то, что буквально ночей не спите… — стоящая позади участников Шика с неизменной папочкой в руке — машет рукой, мол не стоило и отворачивается.

— А также и вам, Накамура-сан, Доруо-сан и Кейтаро-сан! — кланяюсь я операторам: — ваше умение поймать и держать весь наша бардак в фокусе и с верной перспективой просто бесценно. При этом вы умудряетесь еще оставаться в относительном психологическим здравии! Как это у вас получается — уму непостижимо. Я бы на вторые сутки уже за кукушкой гонялся.

— Поверь мне, парень, это не так легко, как кажется… — ворчит ближайший оператор, полноватый мужчина средних лет с седой бородкой.

— Согласен — киваю я под смешки, прокатившиеся по павильону: — спасибо и вам, Минами-сан, Киоко-сан, Эри-сан! Только ваши невероятные усилия и колоссальный опыт, а также настоящий талант позволяют сделать из всего этого хаоса — красивое и понятное шоу. Если бы не вы, этого бы не случилось. Так что вам должны повысить заплату! Так и передайте Накано-сама!

— Вы лучше сами ей скажите, Кента-сан! — пищит откуда-то сзади Минами, дежурный монтажер: — А то она нам не поверит! — снова по павильону раздаются смешки.

— Обязательно скажу — киваю я: — как здоровье у вашей уважаемой матушки, Минами-сан? Все ли хорошо?

— Теперь все хорошо — кивает та: — благодаря Дару Любви и хлопотам Кума-сан ее в больницу муниципальную положили, ждем операции. Спасибо вам огромное.

— Да пожалуйста. Если что не так будет — напишите. И… а, вот вы где… — я поворачиваюсь левее: — Айна сегодня не в смену? Ну да ничего, Сато-сан, передайте и ей мою огромную благодарность. Только благодаря операторам ночной смены мы все тут спим спокойно и знаем, что сенсация мимо нас не пройдет! — на самом деле я благодарю ночных операторов за то, что пару раз они выключали камеры тогда, когда надо… или уничтожали записи. Сато, худощавый мужчина, больше похожий на подростка в своем неизменном худи — кивает головой и улыбается.

— Наверное я все-таки должен сказать вам — совет да любовь? — прищуриваюсь я и Сато тут же давится чем-то и машет рукой.

— В любом случае — жду приглашения на свадьбу. — серьезно говорю я: — как иначе?

— Да уж тебя-то не забудем пригласить! — выкрикивает Сато: — сдал нас с Айне! Вот спасибо!

— Она сама попросила. Сказала, что ты так и не решишься… так ведь?

— Ох… — качает головой Сато и поворачивается ко остальным: — ну да, у нас с Айне свадьба… но нескоро! Мы сперва к ее родителям, а потом…

— Ура! — кричит кто-то: — Сато и Айне — жених и невеста!

— А давайте шампанское откроем?! — предлагает оператор: — все равно тут стоит…

— Не трогать шампанское! Это реквизит! — кричит с места Шика: — Это ненастоящее шампанское!

— Да как не настоящее… — говорит оператор, держа в руках бутылку. Хлоп! — стреляет в потолок пробка, идет дымок, он принюхивается к горлышку: — самое что ни на есть настоящее!

— И это еще не все! — поднимаю палец вверх я: — Минами — сама скажешь?

— Эх… трепло ты Кента-сан… — Минами встает и вздыхает: — У меня будет ребенок. И… нет! Не от Кенты! У меня муж есть между прочим! Что значит «ну и что»?!

— Да какая разница от кого! — радостно рычит оператор: — Есть повод!

— Что значит «какая разница»?! — возмущается Минами, упирая руки в бока: — Есть разница! Это вы, операторы только и думаете, а у нас в монтажной — целибат!