Я наступил ему на грудь одной ногой. Вдавил ребра, сбив дыхание:

– Жаль, что разговора не вышло. Но сам понимаешь, мне теперь в живых тебя нельзя оставлять. Сам из окна выпрыгнешь или тебя на пинках вытолкнуть?

– Не убивай, – прохрипел Радченко. – Я все скажу…

– Это мы уже проходили три минуты назад.

– Теперь правда скажу. Слушай. Сафонов собрал местных фарцовщиков под свое крыло. Теперь в городе без его ведома никто шмотки заграничные не толкает. Мы спекулянтов совместно с участковыми по всему городу хлопали. Рейдовали каждую неделю, плюс между делом каждый день понемногу окучивали. Намекнули им, что только на площади Механизаторов можно дела делать. Мол, и нам в одном месте проще за порядком следить и, если надо, дела разруливать, чтобы никто их не обидел и не ограбил. Но все это… Денег стоит. Что за спокойствие – платить нужно. Детали скажу. Значит, с рядовых барыг стали брать по две сотки в месяц. Те смогли нормально торговать и быстро наварились. Остальным передали. Сейчас все спекулянты там сконцентрировались. А если из граждан кто-то жаловаться начинал или какая проверка приезжала, приходилось и с ними делиться. С прокуратурой в том числе. Но пока обходилось без эксцессов. Всем хорошо. И фарцовщикам, и нам, и проверяющим…

– Неплохо устроились, – я убрал ногу с груди Радченко, чтобы тому проще было сдавать мне всю информацию. – И много в вашей банде людей?

– У нас не банда, – скривился тот. – Сам понимаешь, что все вокруг воруют. Не одни мы такие. Надоело прозябать. Я… Столько лет в милиции, а путного ничего так и не раскрыл. Только возьмешь кого-то из серьезных торгашей за горло, начинаешь клубок распутывать, так сразу ниточки ведут либо в исполком, либо в горком. И начинаются звонки начальству. И по рукам бьют, чтобы все на тормозах спустить. Ни одного дела серьезного до судебной перспективы в итоге так и не довел.

– Так ты в уголовный розыск иди работать. Там жулики “честные”, никто за ними не стоит. Можно по полной их отоваривать.

– Смеешься, а мне не до смеха. Вот ты сколько в системе? Год, два? А я пятнадцать. Три отдела сменил, везде все одинаково.

– Не отдел красит человека, а человек – отдел. Не с теми людьми ты работал, товарищ Радченко. Честные люди везде есть. Даже в милиции и в прокуратуре. Хорош ныть и на жизнь жаловаться. Я систему не хуже твоего знаю. Не смотри, что зеленый, общался много со знающими людьми. Давай ближе к делу. За что Сафонов убил Дубова?

Радченко все ещё лежал, распластавшись, но тут нашел силы и раздраженно сплюнул на бетон.

– Да не убивал никого Сафонов. Я же говорю! У нас дела были не совсем законные, но по совести чистые.

– Ну ни х*ра ты загнул, ты еще скажи, что за правое дело боретесь.

– А почти что так. Воров оброком обложили. Тоже мне преступление.

– Фарца – не воры. Они будущие бизнесмены, а вот вы обычные вымогатели. От темы не отвлекайся. Почему Сафонов враждовал с Дубовым?

– Опять двадцать пять! Да ты сам, сам подумай. Не были они врагами, а, скорее, наоборот.

– В каком смысле? – опешил я. – Друзья, что ли?

– Ну, до дружбы у них дело не дошло, но союзниками точно были.

– Врешь, собака… Не верю, чтобы Глеб Львович в ваших махинациях замешан был.

Радченко только хмыкнул, но уже не так зло.

– В покровительстве фарцы Дубов не участвовал. Ему Сафонов такое бы даже и предлагать не стал. Жадный слишком наш Валерий Игоревич. Это же тогда бы делиться пришлось. А зачем платить кому-то еще, если можно справиться своими силами? А вот недруг у них общий был. Гоша Индия. Слыхал про такого? Хотя откуда тебе знать, салаге. Так вот, этот Гоша держит нелегальный катран, куда Дубов и Сафонов вместе захаживали. Мне Валерий Игоревич рассказывал, что Дубов проигрался там по-крупному. Поэтому решил он Гошу утопить. Вроде как материал на него стал документировать, понятно, что там и искать особо не надо, а уж если поискать… Попросил помощи у Сафонова. Но тот поначалу отказал, дескать, есть негласное распоряжение сверху о том, чтобы не трогали катран. Для чего-то он нужен большим людям. Ходят слухи, что казино вообще под конторскими замазано. Вот этого я не знаю.

Понятное дело, я и не рассчитывал, что он мне ещё и про контору всё в деталях распишет.

– Ну? Дальше.

– Дальше Дубов все-таки убедил Сафонова помогать ему копать под Гошу Индия. Даже заявление Валерию Игоревичу передал, которое на него один фарцовщик накатал, что, дескать, он их душит и деньги вымогает. Фамилию заявителя забыл… Убили его еще потом. Петушков вроде.

– Гребешков.

– Ага, точно. Только Гребешкова его друг собственный замочил, недавно с явкой пришел. Совесть не выдержала.

Знал бы он толком, кому это рассказывает.

– И Сафонов стал помогать Дубову? – скептически спросил я. – Пошел против руководства?

– Он же негласно ему помогал. Стукачей у него много. Нужных к Дубову отправлял. На кого-то приходилось надавить за старые грешки. Кого-то просто пожурить. Но, как я уже говорил, Валерий Игоревич просто так ничего не делает. Не из братских побуждений впрягся в это дело. Он как-то мне обмолвился, что вот неплохо было бы Гошу слить к чертям собачьим и самим через доверенного человека катран этот к рукам прибрать. Крыша у этого заведения в КГБ хорошая, и прибыль, соответственно, казино исправно приносить будет.

– Ну конечно. Ясно… Поэтому Сафонов хотел пристрелить Гошу, когда его задерживали в ресторане.

– Этого я не знаю. Сафонов мне не докладывает о каждом своем шаге. Рассказывает лишь только то, что дел напрямую касается.

– И с чего это он так тебе доверяет? Не боится, что ты его сдашь?

Как сейчас, например.

– В каждом деле есть риск, – вставая, пожал плечами Радченко. – Но так-то я его родной племянник.

– Ого, не знал…

– А мы не афишируем. Фамилии разные. Никто о родстве нас не спрашивает. Кадровиков дядюшка настращал, чтобы не болтали лишнего, мол, племяш сам карьеру должен делать, без поблажек.

– А ты, значит, в родстве с самым главным ментом Новоульяновска и всего лишь старшим инспектором