– Можешь не бегать, – не смотрю на него, но он все равно за подбородок к себе поворачивает. В глаза смотрит, а я еле-еле сдерживаюсь, чтобы не броситься в этот омут и быть с ним, несмотря ни на что. Но так нельзя.

Он важнее балета, но он никогда не станет важнее меня самой.

– Я больше и не буду, Лена. Если ты сейчас уйдешь, то все.

Вот это страшно. Потому что в его глазах нет и намека на возвращение, потому что приходит осознание, что я выйду за дверь, и никто не придет за мной среди ночи, никто не наорет, потому что вышла без шапки, никто не свозит к врачу, потому что ноги кровят. Никто не будет любить так, как это умеет делать только он. Мой Кирилл. Или уже не мой…

– Значит, все, – отталкиваю я его снова и выхожу за дверь.

Глава 52. Кирилл

Я пытался, малыш. Я правда пытался забить на всю эту херь, забыть прошлое и просто наслаждаться тем, как нам хорошо вместе.

Эти твои истерики, слезы, крики.

Я могу кричать, что ты выносишь мне мозг, но на самом деле это заставляет меня жить, отвлекаться от работы, чувствовать себя настоящим.

Но я трус. Можно ведь себе признаться раз в жизни. Можно сказать, как страшно увидеть в твоих глазах отвращение. Лучше уж ненависть, так проще. Лучше ты станешь сукой и будешь более разборчивой в будущем, чем подумаешь, что могла быть заменой кого-то.

Я правда пытался, но не смог.

А теперь сижу на работе после очередного разноса ребят из отдела маркетинга и глушу бурбон. Смотрю на телефон и вижу сотни пропущенных от сестры. Конечно, она хочет увидеться, но идти и смотреть, сравнивать, чувствовать ее осуждение за отношения с Леной… Не готов я. За отношения, которые я успешно просрал.

Я ни разу не видел Лену на сцене, все боялся, что что-то внутри вспыхнет, унесет меня в воспоминания, когда я так любил смотреть на Аню.

Я долбанный извращенец, а Лене нужен нормальный.

Обычный парень. Как вот тот Игорь. Он наверняка придет посмотреть на мою Лену. Мою, блядь, Лену!

Через сколько дней она перестанет лить слезы и согласится пойти с ним на свидание?

Когда забудет о моих руках и будет стонать в его?

– Кирилл Сергеевич, – Ольга заглядывает осторожно. Святая женщина, терпит все мои загоны. Может, мне на ней жениться? – Вам сестра звонит, уже в двадцатый раз. Может, ответите?

– Нет, я же сказал, работаю я.

Она выразительно смотрит на стакан в моей руке.

– Ладно, работник. Я могу идти?

Смотрю на часы. Только четыре. Совсем страх потеряла.

– Не рановато ли?

– Меня пригласили на мероприятие, и я не могу его пропустить.

Она собирается закрыть дверь, а я встаю и бросаю в спину.

– Какое мероприятие?

Сговорились они там все?

Дурацкий вопрос, учитывая, что с Леной они весьма неплохо контактировали все это время, а сейчас она общалась с Аней.

На ней платье в пол, и я только заметил это.

– Вы и сами знаете. Все, чао.

Она уходит, а я смотрю и смотрю в запертую дверь, хочу рвануть туда, в такси, к Лене, но просто плюхаюсь в кресло и наливаю себе еще.

Телефон продолжает разрываться от звонков, а я душу в себе желание поехать туда, прекрасно понимая, что для Лены так будет лучше.

Я не настолько эгоист, чтобы окунать ее в дерьмо своего прошлого, заставлять мириться с осуждением, с которым сталкиваюсь каждый раз, когда так или иначе нахожусь в кругу семьи. Сколько бы лет ни прошло, а они все помнят.

Телефон снова вибрирует, на этот раз экран сияет незнакомым номером в мессенджере.

Фотография.

На автомате открываю и застываю, смотря, как рядом с Леной, уже полностью укомплектованной в белый сияющий наряд, топчется этот лошок Игорь.

Меня как током бьет.

И лица я не вижу, зато вижу огромный букет роз и чертову улыбку.

Какого хрена он приперся?

Разве букеты дарят не в конце выступления?

В башке происходит какой-то взрыв. Картинки того, как Лена кошкой прогибается под этим недомерком, заполняют сознание. А логика, разумные доводы куда-то падают, разбиваясь о скалы черной ревности. А если она ему улыбается? А если она реально от обиды сегодня с ним переспит?

Срываюсь с места уже не думая, просто бегу в метро и в течение получаса добираюсь до театра.

Народу кошмарно много, но мне все равно удается пробраться, купить последний билет и сесть в самом центре.

Я сначала даже глаза прикрыл, словно прыгая с обрыва.

Но открыл их вместе с музыкой. Тут же становится легче. Дышу спокойно, только сердце заходится в тот момент, когда на сцене появляется моя девочка.

Она настолько другая, что душа в пятки уходит от мысли, что она могла достаться кому-то, кроме меня.

Будет обижаться, кричать, но, уверен, простит, когда поймет, что пришел. Может, уже знает. Может, танцует для меня?

Делаю по телефону заказ букета по размеру ещё больше, чем принес этот недориелтор.

Ищу его взглядом и вижу в первом ряду. Надеюсь, слюной не все закапал? Взгляд влево, и вижу чету Сладеньких, а рядом Грановски и Синицыных. Все в сборе, да?

Снова возвращаю взгляд на сцену и сглатываю, когда моя малышка раскрывает ноги в высоком прыжке, когда улыбается своему партнеру. Даже не знал, что она в паре танцует, так близко, тело к телу.

Злость сводит зубы, и я стараюсь смотреть только на Лену, только ею заполняю голову, совершенно не думая об образе сестры. Она давно стерлась как желанный объект, став просто сестрой, которая ещё и умудряется учить меня жизни.

Беру телефон и отвечаю одним «Я здесь» на ее бесконечные СМС. Она тут же вертит головой, находит меня в толпе и кулак показывает.

Я складываю руки в извиняющемся жесте и снова поворачиваю голову в сторону сцены, чувствуя, как от созерцания этого совершенства, по телу растекается нега. А от мысли, что эта прекрасная малышка совсем недавно вытворяла на диване, член дергается и я начинаю ерзать. Не хочу, чтобы она была с кем-то другим. Просто не переживу.

При чём ни я, ни мои седеющие сотрудники.

Через полчаса Аня исчезает из зрительного зала и спустя ещё пару минут появляется на сцене вместе со своим учителем. Другая, более спокойная, она скользит по сцене, как лебедь.