— Я тебя пока не знаю. Но это же можно исправить? Я хочу тебя узнать, — блондинка подмигнула ему и, мило улыбаясь, представилась: — Элиз. Еще меня называют Проказницей. И я пью «Winston House».

— Рюмку «Winston House», — попросил бармена Майкл, тут же вспомнив о другой Элиз — своей дорогой сестре. На душе сразу стало больно, будто кто-то задел ее чем-то острым. Больно настолько, что барон хотел было заказать двойной виски и для себя. Так бы и поступил, если бы два бокала пива не были уже куплены.

— Ты очень милый, котенок. И мне кажется, очень добрый, — сказала Элизабет и поцеловала Майкла в щеку, оставляя след яркой помады.

В этот момент барон Милтон понял, что блондинка его вовсе не знала, а слово «котенок» было лишь обращением, а не кличкой, которая к нему прилипла от парней из «Черной Кости». В том, что Проказница — обычная проститутка Майкл не сомневался. Он никогда не имел дело с проститутками. В прошлом сторонился их, но с Элиз, как-то уже заговорили, прогнать ее было бы невежливым. Она же, опустив какую-то глупую шутку, увязалась за ним, пошла следом к столику, где сидел Чику.

— На кой хрен ты ее приволок⁈ — возмутился ацтек, когда Элиз присела рядом с Майклом. — Эй, Профессор, не будь дураком: это же шлюха с Кэрролл-стрит! Тебе Шухер даст бесплатно, сколько захочешь!

— Не твое дело, Чику. Я дам ему бесплатно. Он мне нравится. Ясно? — Элизабет поднесла рюмку к губам и искоса глянула на Майкла.

— Слушай сюда, — ацтек притянул к себе барона за отворот его сюртука и тихо, но со злостью сказал: — Запомни, мы на деле! И когда мы на деле, рядом не может быть никаких блядей!

— Котенок, мне уйти? — Элизабет с сожалением глянула на Майкла и сделала крошечный глоток «Winston House».

В этот момент Майкл увидел, что тот, которого Чику называл Пижоном, встал из-за стола и направился в коридорчик к туалетным комнатам.

— Сука! Сука! Как же не вовремя! — Чикуту в сердцах ударил кулаком по столу, так что зазвенели бокалы. Через миг решил, что на присутствие рядом этой шлюхи в общем-то плевать. Ведь он просто собирается взять свое. А если Свое, то это уже по закону. По крайней мере, боги будут на его стороне. — Давай, Майкл, иди. Нож приготовь, сразу достанешь, припугнешь.

— Но, господин Чику, я же с ним дел не имел. Может лучше ты? — засопротивлялся Майкл, сделав два нервных глотка из бокала.

— Сначала ты! Так надо! Если я, он сразу поймет, в чем дело — может заорать, раньше, чем я подойду, — пояснил ацтек, хотя сам понимал, что сказал полную ерунду. — Давай, Профессор, докажи, на что ты способен!

Майкл медлил. Сделал еще несколько глотков ледяного пива, не чувствуя его вкус. Он был уже готов отказаться, но вспомнил о собственных мыслях, перед тем как на него налетел черный «Eicher Glory». Тогда он решил, что обратного пути нет: он, барон Майкл Милтон, больше не может позволить быть себе быть трусом. Он обязан научиться переступать через свои страхи и самого себя. Полчаса назад он смог это сделать и даже вышел из ситуации с триумфом и деньгами. А значит, это он может сделать сейчас.

— Черт с тобой, Чику, — произнес Майкл, глотнув еще из бокала и скрипнув зубами по стеклу. — Что ему говорить?

— Поторопись, пока он там один. Подойдешь и скажешь: «За тобой должок! Должок перед Чику! Как будешь рассчитываться, сука!». Нож сразу к брюху поставь, — напутствовал Чикуту, не обращая внимания на прилипшую к Майклу шлюху. — Давай! Я пока за его дружком приглядываю. Подойду за тобой через пару минут. И не ссы — все нормально будет!

— Я не ссу. Пусть он ссыт — я иду, — вдохновленный собственными словами, как бы не были они глупы, барон Милтон встал, сделал несколько жадных глотков из запотевшего бокала и направился в другой конец зала.

— А что вы хотите? Котенок, я пойду с тобой! — Элизабет тоже хотела встать, но Чику грубо ее остановил.

— Сиди, сука! — ацтек дернул ее за руку, возвращая на место.

Не доставая с кармана нож, Майкл взял его покрепче. Крупная, тяжелая рукоять удобно легла в ладонь. Большой палец нащупал ребристую кнопку. Стоило ее нажать, как тугая пружина выбрасывала вперед длинное лезвие с зазубринами с одной стороны.

Приближаясь к коридору, ведущему к туалетам, Майкл мысленно повторил слова, которые должен произнести. Однако эти слова показались ему недостаточно убедительными. Нужно было придумать что-то более жесткое, чтобы сразу испугать Пижона и почувствовать ту самую уверенность, которую он ощутил в склоке с драйвером из «Eicher Glory». Пока на ум приходили только ругательства, на которые были богаты некоторые парни в колледже.

В мужском туалете имелось две кабины, и оказалось, что они обе заняты — это был дурной знак. Очень дурной. Значит, помимо Пижона, здесь справлял нужду кто-то еще. Майкл подумал, что если Пижон выйдет первый, то тогда тот, неизвестный станет нежелательным свидетелем их разговора. И может быть разумнее было отступить, вернуться к Чику. Та часть барона Милтона, в которой жил страх, настаивала на этом. Она буквально кричала: «Майкл, не будь дураком! Куда ты лезешь! У тебя есть повод не участвовать в этом!».

Милтон с трудом унял пробиравшую дрожь. Сжал крепче рукоять ножа, такую тяжёлую, огромную, длинной, намного превосходящую ширину его ладони. Большой палец едва ли сам не нажал на ребристую кнопку. Тогда бы лезвие мигом выскочило из рукояти и разорвало карман.

Дверь открылась, из кабинки вышел незнакомец в старомодном клетчатом сюртуке, шагнул к раковине и начал мыть руки. Казалось, что моет он их невыносимо долго, и чем дольше он мыл их, а затем вытирал полотенцем, свисавшим из щели автомата, тем чаще стучало сердце барона Милтона. Ладонь его вспотела, рукоять ножа стала скользкой.

Едва мужчина в клетчатом сюртуке ушел, как распахнулась дверь другой кабины и вышел тот самый, которого Чику назвал Пижоном.

— Эй, милейший господин, — произнес Майкл, понимая, как глупо звучит подобное обращение. — Дело есть!

— Чего тебе? — почти не глядя на Майкла, тот шагнул к рукомойнику. — Я на