Тетя Нюся шмыгнула носом и промокнула глаз лоскутком.

– Студентка? – спросила она неприветливо.

– Из института, – ответила Варвара уклончиво.

– Ваши костюмы уже забрали. Чего еще надо?

От такого тона любой девушке захотелось бы сбежать. Варвара, как известно, была не любая. И отступать не могла.

– Тетя Нюся, разрешите с вами поговорить.

Ее одарили взглядом, перед которым робел бородатый художник-постановщик.

– Это еще что такое? Ты кто такая?

– Моя фамилия Ванзарова, – начала Варвара.

– Что? – прошипела тетя Нюся удавом. – Ванзарова?

– Варвара… Ванзарова… Георгиевна, то есть я…

– Та самая?

– Другой не знаю…

– Так это ты строчила рецензии на спектакли Каринушки?

– Я. Но, видите ли…

– Так это ты громила Мукомолова?

– Всего три раза…

– Так это ты автор злобных статеек?

Варвара приготовилась, что в нее воткнут иголки. Или булавки. Или метнут ножницы. Как придется.

– Да, это я, – призналась она, храбро пятясь назад. – Но дело в том, что…

Тетя Нюся с некоторым усилием поднялась, шаркающим шагом приблизилась и обняла так крепко, что у Варвары перехватило дыхание.

– Ах ты умница, дай расцелую тебя, деточка, – приговаривала она, впечатывая сочные губы в щеки Варвары. – Что ж ты сразу не сказала… Каринушка твои рецензии знаешь как ценила? Говорила: вот единственный настоящий критик, который не боится дурака называть дураком… Как она, сердешная, ненавидела этого изверга Мукомолова… Говорила я ей: не уходи к нему, не будет тебе счастья… Не послушалась, душенька моя… Побежала за славой… И чем кончилось? Пришлось играть в его безумных спектаклишках… А куда Каринушке деваться? Некуда… Ненавидела это безобразие, но играла… Она ведь настоящая актриса, понимала, в какой гадости участвует… И какой конец под занавес…

Объятия немного утомили. От поцелуев намокли щеки. Наконец Варвару отпустили. Тетя Нюся рукавом отерла ей лицо и попросила помянуть с ней любимую актрису. На столе появился дешевый коньяк и пара рюмок.

– Не побрезгуй, деточка, – сказала тетя Нюся, разливая и двигая через стол рюмку. – Как узнала, что Каринушки больше нет, места себе не нахожу, словно из меня сердце вынули… Ну, в память актрисы, которая могла стать великой… Не чокаясь…

Варвара проглотила жидкость, хуже которой был только чай в гостинице. Тетя Нюся убрала бутылку и предложила присесть. Варвара забралась на высокий табурет, отполированный частью истории театра. Определенной частью, конечно.

– Что же от меня понадобилось, деточка? – спросила тетя Нюся, подперев щеку.

– Заранее прошу прощения, что вопросы могут показаться странными, – сказала Варвара, борясь с коньяком, который рвался обратно неприличным звуком.

Тетя Нюся печально кивнула.

– Что уж теперь… Спрашивай, не бойся…

– Дня три назад, – тут Варвара запнулась, делая усилие, чтобы назвать Торчак по имени, – Карина попросила у вас платье из «Макбета».

– Верно, взяла… Сразу два…

– Обещала вернуть на сегодняшний спектакль?

– Обещала, Каринушка моя… Да только не судьба…

– Для чего ей понадобились платья?

– Слава проклятая, – с тяжким вздохом ответила тетя Нюся. – Не хватало славы Каринушке в театре, захотела добыть в интернете. Устроить какой-то тик-тик…

– «Тик-Ток», – поправила Варвара.

– Вот эта гадость… Сказала: будет разыгрывать перед телефоном сценки, выкладывать в тик-тике, слава попрет, как тесто на дрожжах…

– Для чего Карине нужны были именно эти платья?

– Выдумала снять сценку: магический ритуал.

– Магический ритуал? – спросила Варвара настолько равнодушно, насколько хватило выдержки. – Что за ритуал?

Тетя Нюся горько вздохнула:

– Попалась ей под руку какая-то книжонка. А в ней описано, как сделать амулет желаний…

– Для него нужны слезы, пот и кровь, – поторопилась Варвара.

– И ты знаешь… Для слез ей нужен был мучитель. Ну и придумала: как ведьма-критик мучает актрису… Прости, деточка. Вот и оделась в сценическое… У нас ведь настоящие костюмы, не то что у этого изверга: то голыми прыгают, то в рванье… И какой конец под занавес.

Где-то в глубинах мыслей логика тихо ойкнула. Варвара еще раз убедилась, как прав был ее великий прапрадед: истина так очевидна, что ее трудно заметить. Торчак пригласила убийцу снять ролик для «Тик-Тока». С убийцей пришел еще кто-то, кто изображал… ну, конечно – страшного врага, критика и ведьму Ванзарову, которая тыкала в связанную актрису шокером. Чтобы получить слезы для амулета желаний. Неужели ради ролика в «Тик-Токе» Торчак пошла на такой риск?

– Карина сама забрала платья?

Тетя Нюся только фыркнула.

– Прислала ряженое чудище…

– Женщину с прической в дредах, в черных очках, маске и резиновых перчатках? – поторопилась Варвара, чтобы не упустить шанс.

– Тоже мне, женщина… Вырядился клоуном… А платье носить не умеет.

Варвара собралась с духом:

– В платье был одет мужчина?

– Уж конечно… Меня не проведешь.

– Вы узнали его? – спросила Варвара, сдерживаясь, чтобы не назвать две-три фамилии. – Показался похож на кого-то?

Она покачала головой:

– Больно надо в угадки играть. В который раз на мне актерский розыгрыш проверяют. Я уж привыкла. Они же как дети: все играют и играют… И на сцене, и в жизни… Ну, я виду не показала… Мало ли кого Каринушка могла попросить…

– Карина хотела, чтобы в сценке с критиком они были в одинаковых платьях?

– Что гадать: актерские шалости, – сказала тетя Нюся. – Обещала сюрприз, когда выложит в этом тик-тике.

– Простите, у Карины была подвеска в виде треугольника с кругом?

Тетя Нюся издала звук, от которого вздрогнул бы лев.

– Подвеска! Это ее счастливый амулет… На все премьеры надевала в нашем театре… У этого изверга не наденешь, актеры в чем мать родила бегают… Каринушка с амулетом никогда не расставалась… Надевала на удачу… И какой конец под занавес…

Тут тетя Нюся глянула, будто только обратила внимание: театральный критик задает вопросы, которые ее не должны интересовать.

– А тебе-то какое до всего этого дело?

– Собираюсь писать портрет Карины…

– Так садись и пиши.

– Мне нужно узнать некоторые подробности ее жизни…

– Нечего тут узнавать… Нос суешь куда не следует?