Со стоном он утыкается лбом мне в ключицу, пока мои руки впиваются ему в ягодицы.

– Не останавливайся, – уверенно произношу я, подмахивая бедрами навстречу.

Он накрывает мои губы требовательным поцелуем, пальцами продолжая надавливать на пульсирующую точку. Я буквально чувствую, как лавина удовольствия проносится по каждой клеточке кожи. Тяжесть его тела ощущается чем-то сказочным и волшебным, а не противным. Я больше не чувствую страха. Все, что я ощущаю, – любовь. Мой мир теперь начинается и заканчивается любовью к нему.

– Позволь себе прочувствовать нашу любовь, – хрипит он, трахая меня на запредельной скорости.

Я распахиваю глаза от этих слов. Они вновь наполняются слезами. Фрэнк всегда говорил «позволь мне почувствовать, как ты кончаешь». «Мне», – с помощью моих ненастоящих оргазмов он тешил свое эго. А Эштон… Боже, Эштон любит меня.

На его блестящем от пота лбу появляется складка, а в темных от возбуждения глазах – волнение.

– Я тебя люблю, – закатив глаза от удовольствия, шепчу я, проводя пальцами по его волосам. – Я безумно тебя люблю.

Мой голос срывается на крик. Голова начинает кружиться от ослепительных вспышек света перед глазами. Я взлетаю так высоко, словно комета, освещая все вокруг ярчайшим светом. Словно салют, раскрасивший темное небо разноцветными красками. Словно птица, которая обрела крылья и смогла улететь.

Эштон накрывает мои губы своими и делает еще несколько толчков, прежде чем получить свое освобождение.

И вот теперь я действительно верю в то самое волшебство.

ГЛАВА 37

HAILEE STEINFELD, BLOODPOP – CAPITAL LETTERS

Эштон

Наверное, мне стоит поднять задницу с постели и сходить в ванную за полотенцем. А вообще, лучше бы нам обоим принять душ.

Наверное.

Но я едва могу найти в себе силы на то, чтобы дышать.

Моя грудь вздымается вверх-вниз с нереальной скоростью. Мое тело будто онемело от убойной дозы лидокаина. А мои легкие требуют кислорода. Я все еще тверд. И я все еще неудовлетворен. Это было что-то невероятное. Охренительно прекрасное. Но я хочу ее снова.

Кажется, я подсел на иглу.

– Только сейчас заметила, что вся наша спальня в белых розах, – вдруг протягивает лежащая рядом Хлоя.

Поворачиваюсь на ее соблазнительно хриплый голос, и на моих губах тут же появляется ленивая улыбка. Господи, какая она красивая. Волосы растрепаны. Глаза горят. А обнаженное тело покрыто испариной.

– Твой муж пообещал дарить тебе цветы каждый день, – улыбаюсь и тянусь к ней за поцелуем. – А он всегда будет держать слово.

– Говорить о себе в третьем лице – не сексуально.

Фыркаю.

– Уверена? – Раскрываю ее губы языком, нежно переплетая свой с ее.

– А помнишь, что ты сказал мне после нашего первого поцелуя? – спрашивает она мне в губы.

– И что же? – ухмыляюсь я, прекрасно зная, что она ожидает услышать. Но мне все-таки нужно узнать это от нее.

– Что за те дни, что ты был без поцелуев, ты должен мне сотню поцелуев. С сексом ведь та же система, не правда ли?

Хлоя прикусывает губу, и я издаю смешок. Коротко целую ее и откидываюсь обратно на подушку. Когда она ложится мне на грудь, прижимаясь своими твердыми сосками, член тут же дергается. Я зарываюсь ладонью ей в волосы и вновь накрываю ее губы своими.

Она отстраняется первой, и я вижу, что ее глаза блестят от слез.

– Милая, сначала ты плачешь после поцелуя. Затем во время первого секса. Теперь и после второго. Мне начинает казаться, что ты добиваешься того, чтобы я стал импотентом.

– Сейчас я плачу от счастья. – Хлоя пихает меня в плечо.

Фыркаю.

– Хлоя, мой член не различает виды слез. Извини.

С ее губ срывается смешок. Она утыкается лицом мне в грудь и оставляет поцелуй в том месте, где все еще колотится в бешеном темпе мое сердце. Затем приподнимается и обхватывает ладонями мое лицо, пристально глядя на меня своими янтарными глазами, сияющими в свете фонаря за окном.

– Воспоминания той ночи вновь и вновь мешали мне отпустить себя и жить дальше, но теперь мы создали новое воспоминание, – шепчет она с улыбкой на губах.

– Да. Твое первое воспоминание и первый оргазм в качестве миссис Уильямс, – самодовольно ухмыляюсь я, заставляя ее рассмеяться.

И этот смех вызывает у меня приятные вибрации в груди.

– Надеюсь, не последний, – тут же добавляю я.

– Ну твоя жизненная цель выполнена, – пожимает она плечами.

– Поставлю новую: довести тебя до оргазма еще хотя бы сотню раз.

Она улыбается.

– Весьма самодовольно.

– Ты вышла замуж за хоккеиста, милая. – Я мягко касаюсь губами ее носика. – Мы никогда не отступаем от поставленных целей.

– Кто-то вроде собирался устроить мне просвещение по хоккейным терминам во время секса.

Дерзко улыбаюсь.

– Вся ночь впереди.

Хлоя начинает смеяться.

– Я так люблю твой смех, – хрипло говорю.

– А я люблю тебя, – улыбается она.

– Нам нужно принять душ, – шепчу ей в губы и нежно целую.

– Да, но я хочу исправить еще одно воспоминание, – взволнованным голосом произносит она, после чего начинает покрывать мое тело поцелуями сверху вниз.

Когда до меня доходит, что она собирается делать, я пытаюсь ее остановить:

– Хлоя, – выдыхаю и тяжело сглатываю.

В голове прокручивается тот момент, когда она рассказала мне о том, что сделал этот ублюдок. И я не хочу заставлять ее делать это. Господи, это всего лишь минет. Да, это приятно, но я спокойно проживу без него. Я не хочу, чтобы ей было противно или больно. Я не животное.

Хлоя спускается до уровня моего паха и тут же поднимает глаза. Обхватив меня рукой, она несколько раз двигает по длине, но мое желание разубедить ее не покидает меня.

– Я хочу сделать это, – шепчет она, начав часто моргать, чтобы не расплакаться. – Ты когда-нибудь представлял себе, как я… Как я обхватываю его губами?

О Святой Иисус!

Своими вопросами она делает только хуже. Моя грудь раскачивается вверх-вниз. А возбуждение разливается по венам вместо крови.

– Да, – выдавливаю из себя. Я хочу быть с ней честным. – Но теперь я знаю твою историю. И черт, Хлоя, я…

Не успеваю договорить, потому что она смыкает вокруг меня губы. Шиплю от удовольствия, откинувшись назад.

Твою мать. Я не должен был позволять этому случиться. Все ведь было так хорошо. Наш секс был невероятно чувственным. Мы ощутили ту самую близость друг с другом, полностью доверившись и безоговорочно отдавшись друг другу.

А это… Это может снова все испортить.

Никогда прежде минет не казался мне такой плохой идеей.

– Милая, – заставляю себя произнести сквозь зубы.

Она поднимает на меня взгляд, продолжая медленно двигаться по длине вверх и вниз. Смотрю в ее наполненные волнением глаза и понимаю, что должен принять то, что она хочет это сделать.

Звучит так, будто мне сейчас доставляют не невероятное удовольствие, а боль, и я готов пойти на эту муку ради нее. Вы правы, я придурок.

Черт.

– Как приятно, – вместо того, чтобы попросить ее остановиться, я нахожу в себе силы выдохнуть лишь это.

Потому что для нее это важно. Потому что ей это нужно. Потому что мы оба нуждаемся в том, чтобы она смогла безоговорочно доверять мне.

Хлоя заглатывает меня глубже, каждый раз практически выпуская изо рта и проводя языком по чувствительной головке. Я ощущаю покалывания от удовольствия, вихрем проносящегося по всему телу.

Приподнимаюсь на одном локте и тянусь свободной рукой к ее лицу. Она тут же поднимает на