Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Военные » Он убил меня под Луанг-Прабангом. Ненаписанные романы - Юлиан Семенов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 82
Перейти на страницу:
class="p1">– Вниз посмотри! – исступленно прокричал полковник. – На меня смотри!

Младший лейтенант недоуменно посмотрел вниз, увидел Швеца на платформе с подшипниками, в лице его что-то на мгновение дрогнуло, а потом замерло, будто захолодело.

В камере было тихо, муха вокруг лампочки гудела громко, словно трансформатор. Младший лейтенант спрятался в свое оконце и сказал:

– Следующий!

– Швец, Константин Иванович, тридцать третьего года рождения, осужден ОСО на десять лет!

– Выбыл на этап.

– Когда?

– Вчера.

– Куда?

– По месту отбытия наказания.

Швец попросил:

– А ну, подними меня.

Я уцепил его под мышки и поднял к окну. Выставив колено, я опустил на него платформочку. Швец уцепился своими громадными, как у всех безногих, ручищами за деревянное оконце и сказал:

– Ну-ка, лейтенант, посмотри мне в глаза.

– А в чем дело? – тихо осведомился младший лейтенант.

– Дела нет никакого. Просто посмотри мне в глаза. Вот так. Только не мигай, сынок. Тебе не совестно, а? Как же тебе не совестно, сынок?! – И Швец шепнул мне: – Опускай!

Я опустил его на пол. Швец отъехал к старухе, которая по-прежнему плакала возле окна, и начал громко сморкаться в большой полотняный платок.

– Следующий, – тихо позвали из окна.

Подошел я и, передохнув, сказал:

– Тут у вас в лазарете мой отец.

– Фамилия!

Я назвал.

Младший лейтенант посмотрел на меня огромными глазами святого. Он долго смотрел на меня, почти столько же, как Швец – на него.

– Вам нельзя с ним видеться. И передачи тоже нельзя, – сказал он наконец. – Только по прибытии к месту отбытия наказания…

Он по-прежнему смотрел на меня своими огромными глазами, в которых было отчаяние.

– А записку? – спросил я. – Просто, чтоб он знал.

Младший лейтенант молча покачал головой. Швец из угла выкрикнул:

– Какого черта ты унижаешься перед этим мракобесом?!

После долгой паузы младший лейтенант ответил:

– Я не мракобес… Я службу несу.

Он сказал это тихо-тихо, почти беззвучно.

Я достал листок, написал карандашом: «Я здесь» – и протянул младшему лейтенанту. Тот проглядел записку со всех сторон, а потом закрыл оконце. Я услыхал шаги по кафельному полу. Где-то лязгнула железная дверь, и стало по-особому тихо. Все эти десять минут, что мы провели в приемной камере, было то очень громко, то ужасно тихо: до звона в ушах. Только кто начинал говорить, – все ухало, сотрясалось вокруг, а как ждали ответа из окошка, – становилось мучительно, предсмертно тихо, даже уши закладывало.

Я ждал ответа, опершись спиной о холодную стену. Вдруг молчащую громадину тюрьмы разрезал высокий, кричащий плач. Никто еще ничего не понял, а меня прижало к подоконнику. Я почувствовал себя крохотным, руки у меня заледенели, и к горлу подступила тошнота.

– Ишь, балует, словно ребеночек воет, – сказала русая красавица.

Я бросился к двери, через которую нас сюда впустили, отбросил щеколду и закричал:

– Старик, я тут!

Плач прервался, и я услышал страшный, совсем не знакомый мне, но такой родной отцовский голос:

– Пустите, не затыкайте рот! Сын пришел! Пустите же!

– Папа!

Отец глухо завыл.

Я бросился в тюремный двор.

– Назад! – крикнул с вышки охранник.

Я почувствовал, как кто-то мягко схватил меня сзади за шею и больно, тисками, за ноги. Я вырывался и орал что-то, а отец выл в камере.

– Да что ты?! Да погоди! – слышал я снизу сопенье Швеца, который держал меня за ноги.

– Миленький, миленький, успокойся, – шептала русая красавица, повиснув у меня на шее. – Ну, золотенький мой, ну, маленький, успокойся, – твердила она и вся вздрагивала, словно от ударов.

– Па-па!!! – кричал я что было сил, потому что меня уже почти затащили в камеру Швец, женщина и две старухи с сильными и длинными руками. И в это время тюрьма загрохотала, завопила, заулюлюкала. Слышно было, как в камерах стучали чем-то деревянным по стенам, топали ногами и вопили визгливыми голосами:

– Дайте свиданку! Дайте им свиданку, псы! Старика пустите, пустите его, свиданку дайте!

Я увидел, как на сторожевую вышку выскочили еще три охранника, щелкнули затворы автоматов, услышал быстрые команды, на Волге начали басить баржи, заглушавшие вопль тюрьмы, – и меня затолкнули в камеру.

Швец упал возле двери, тяжело дыша; в легких у него тонко свистело, и видно было, как возле кадыка пульсировала артерия.

– Там и мой кричал, – шепнул он. – Константин. Я его голос узнал.

Прибежал младший лейтенант, распахнул свое оконце и крикнул мне:

– Ну?! Вот твоя записочка! Он сознание потерял, а мне отвечай?! Все вы только об себе думаете, совести в вас ни на грош!

– Это он прав, – тихо согласился полковник Швец. – Совести в нас ни на грош. Скоты и есть скоты, только тешимся.

– Разговорчики! Кто получил справку, очистить помещение! – приказал младший лейтенант.

В комнату к нему кто-то зашел, потому что младший лейтенант вскочил со своего места и вытянулся.

В окошке показалась седая голова капитана со шрамом через весь лоб.

– Поди сюда, – сказал он мне.

Я подошел.

– Иди завтра к подполковнику Малову в областное управление. Я ничем помочь не могу, у твоего батьки запрещение на свиданку.

– Как он сейчас?

– А ты что, не слыхал? – вздохнул седой капитан.

– Швец Константин, тридцать третьего года рождения, осужден особым совещанием, – начал выкрикивать с пола безногий полковник.

– Знаю, знаю вашего Константина, – ответил капитан, – он в карцере за нарушение режима.

– Что он сделал? – спросил Швец.

– Да так, – ответил капитан и посмотрел в глаза Швецу, – только строптив, не сломался б…

Швец просиял лицом и полез за сигаретами в нагрудный карман.

– Ничего, – сказал он, – не сломается.

И – как-то странно подмигнул капитану, а тот так же странно ответил ему: ничего в его лице не дрогнуло, а все равно ответил, и не просто так, а по-человечески, с болью.

– Продолжайте работу, товарищ Сургучев, – сказал капитан младшему лейтенанту и вышел.

Старуха с лепешками, мать троих Сургучевых, услыхав фамилию младшего лейтенанта, стала медленно приближаться к окну. Она утерла ладонью слезы с коричневых, морщинистых щек и спросила:

– А ты не Гришки ли сынок, Сургучев? Ты не Гришки ли сын, а? С Колодиш?

Младший лейтенант внимательно и с ужасом посмотрел на старуху.

– Кто следующий, граждане? – сказал он скороговоркой. – Вопросы прошу задавать по существу.

– Гришкин, – уверенно сказала бабка. – И нос, как его, – с горбой, и чуб с крутью. Господи, господи, брат на брата и отец на сына, только небо пока не раскололось, когда ж? Когда, господи?!

И, словно слепая, бабка пошла из камеры вон. Следом за ней поехал на жужжалках Швец, а за ним я. В тюрьме было тихо, потому что разносили ужин.

24

После того

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 82
Перейти на страницу: