Только ради него она и подала голос, давая понять, что смогла прийти в сознание.

— Все…Нормально.

Послышалось несколько вздохов облегчения — скорее всего служанки стояли поодаль, и чуть погодя раздался еще один голос, который она давно хотела услышать.

— Сестра!

Лэниэль с усилием разлепила раздраженные и заспанные глаза. Фигура, стоящая у дальнего окна, уже спешила к ней по плотному мягкому ковру. Особа в пышном платье замерла перед ними, и Лэниэль заметила слабый блеск короны на ее голове.

— Нави… Ты жива…

Норд усадил ее на край кровати, поддерживая сзади за плечи. Лэниэль слабо улыбнулась, когда сестра взяла ее перебинтованные ладони в свои руки. От нее веяло домашним теплом. На душе стало спокойно.

— Все хорошо, мое солнце, мы в порядке. Мы выиграли эту войну благодаря тебе. — ее лицо лучилось счастьем, но слезы катились из ее глаз. — Не могу представить, что было бы, если бы ты не выжила. Я так тосковала…Один этот год пронесся между нами, как целая жизнь.

По королеве было видно, что война сильно состарила ее, хоть она и не была на передовой. Нави отвела взор в сторону, промакивая влагу лоскутом ткани, но будто бы что-то вспомнила.

Серьезный взгляд зеленых глаз вперился прямо в Норда.

— Вы не отвертитесь от награды и моих слов благодарности, как бы ни бегали от меня все это время. Пока Лэниэль в сознании, я знаю, что Вы будете рядом. И пока Вы тут, я смогу выразить все то, что копилось у меня на сердце. — она сделала глубокий вдох и добавила в свою серьезную речь немного уставшую и вымученную улыбку. Лэниэль успела заметить седые пряди в ее светлых, похожих на золото, локонах, выбившихся из неаккуратной прически. — Спасибо Вам, что уберегли мою сестру от опасности. Ваш вклад в битву невозможно оценить по справедливости ни единой мерой, доступной нашему пониманию. Но со своей стороны я постараюсь отблагодарить Вас так, как только смогу.

Норд покачал головой; Лэниэль была удивлена, что его так легко и радушно приняли в замке, пропустив через охрану, и как спокойно глядела на него ее сестра. Его изувеченный внешний вид легко могли спутать с одним из противников, затесавшихся в ряды эльфов. Но он сидел позади нее, а сил оборачиваться назад у девушки совсем не было.

— Мне ничего не нужно, Ваше Величество.

— Меня не для того восстанавливали в праве на корону и обеляли мой лик перед народом, чтобы теперь все противились моей благодарности, — перевела она все в шутку, но Норд оставался серьезен.

— Прошу прощения. Я помогал не ради получения какой-либо выгоды от Вас. Это мои личные интересы и побуждения, и я выполнил свой долг. Я чист сам перед собой, это для меня главное.

Бледные щеки Лэниэль тронул легкий румянец от смущения. Она знала, что Норд — существо с чистой и доброй душой, но его искренность и доброта заставили ее сердце биться быстрее.

— Вы настоящий рыцарь, — вспорхнула королева ресницами. — Но я настаиваю. Пусть и не сейчас, но за вами останется право на дары и королевские прошения. Любая услуга для Вас.

Норд промолчал, но судя по движениям, покорно кивнул.

Боль и жар опять накатили, и Лэниэль закрыла глаза, не в силах держать свое тело в вертикальном положении. Она полностью оперлась на грудь мечника, растворяясь в обволакивающем тепле.

Каким же приятным было избавление от утомляющих разговоров. Встревоженные зовущие голоса отошли на второй план. Ее поглотил глубокий сон.

В своих видениях она летала с драконами, а большой лес разросся на громадные территории, куда давно не ступало ноги эльфа. За лесом начинались непроходимые жаркие пустыни, как на Проклятых землях. Лэниэль, как и драконов, тянуло туда. Разъяренный гул самой земли доносился из глубинных недр; она желала избавления. Она хотела жизни, по на эти земли не хватало ресурсов магии. Девушка почувствовала зарождающуюся тревогу, но знала, что это место могло оказаться очень важным. Она потянулась к нему и телом, и душой, но гул постепенно утих, а видения смазались, сменившись непроходимым туманом.

Лицо с темными и вперемешку рыжеватыми локонами появилось в поле ее зрения лишь следующим утром. Смутно знакомое, но какое-то странное. Непривычное. Она подняла ладони к лицу, фокусируя взгляд на своих пальцах, а затем перевела его на мужчину. Он чуть склонился над кроватью, ладонями опираясь в перегородку изножья.

— Привет, — просто сказал он, улыбаясь.

Его губы растянулись в полноценную улыбку, и теперь его с легкостью можно было спутать с обычным эльфом, если бы не странная, похожая на неровный овал, форма его ушей. Ямочки на щеках игриво появились на секунду, а потом медленно исчезли. Он поправил чуть отросшую челку, открывая темные брови, и золотые глаза заискрились нежностью.

Никакого намека на прежнее увечье проклятия не осталось. Перед ней стоял молодой мужчина с обычным, хоть и привлекательным, лицом.

— Твоя кожа…

Обычная нежная кожа, такая же розоватая и гладкая, как у всех. Легкий смущенный румянец, веснушки и родинки, аккуратный, немного вздернутый нос. Руки теперь были без перчаток, обе ладони выглядели обычными, и ничего не выдавало в его внешнем облике демонической силы дракона. Разве что свежие тонкие шрамы, еще не успевшие затянуться после битвы, шли по его рукам и лбу.

Тиара все так же аккуратно венчала его голову, запутывая Лэниэль еще сильнее. Голова все еще кружилась, а виски сдавливало болью.

— Ты утратил свои силы? — опечаленно спросила она.

Он по-доброму рассмеялся, проводя ладонями по лицу, хоть и предвидел ее удивление.

— Нет. То что ты видела, было последним витком проклятия. Я поборол искушение зла в себе, и Боги позволили мне вернуть мне мой привычный лик. Тот, который похож на того, кем я был в прошлой жизни, до того, как меня поработили.

Взгляд ее метался по всему его лицу, стараясь запомнить новые открывшиеся черты, и привыкнуть к его метаморфозе. Он в ответ лукаво наблюдал за ее реакцией.

— Ты красивый, — смущенно выдала она, не понимая, то ли жар снова накатывает на нее, то ли чувства захлестывают голову до краев. Так банально, Лэниэль? — То есть нет, Боги… Я…

Он рассмеялся, пряча взор под ресницами.

— Благодарю, и это взаимно. Как ты себя чувствуешь?

— Ну, я жива, — неопределенность прозвучала в ее голосе. — Но все до сих пор кажется сном. А как Шираны позволили тебе снять проклятие, если они… мертвы?

Ее перебил какой-то гомон, доносящийся с улиц города.

За пределами замка происходила какая-то возня: крики и ругань, стук металла,