Как стыдно быть настолько матерью, настолько старой! Она глотнула пива, внезапно ставшего даром небес. Сейчас она чувствовала себя почти счастливой.

Ее взгляд упал на айпад Карло.

— Что ты рисуешь?

— Портреты. Хотите посмотреть?

Да.

И говори мне «ты», прошу.

Это были грустные, меланхоличные портреты, очень красивые. Люди, которых Франческа никогда не видела. Их головы окружали прозрачные стеклянные сферы, будто часть скафандров. Тела — стройные и андрогинные, одежды — всегда белые. Иногда на заднем фоне виднелись лунные пейзажи.

— Ты отлично рисуешь, — она с искренним восхищением посмотрела на Карло.

— Моя мама тоже рисует! — встряла Анджела.

— Не кричи, пожалуйста, — Франческа попыталась заставить ее замолчать.

— Можно посмотреть? — спросил Карло.

— Там не на что смотреть. Я больше не рисую.

— Да ладно, Франческа. Ты же видела мои картинки, — он чарующе улыбнулся. Казалось, ему очень интересно.

— Давай, мама-а-а!

Франческа посмотрела на них обоих, и у обоих в глазах светилась надежда. Она сдалась. Передала ему ноутбук.

— Это книга, над которой ты работаешь? — спросил Карло, глядя на эскизы «Подруги-темноты».

— Это была моя книга, — Франческа пожала плечами, словно ей было на все наплевать. — Но я больше этим не занимаюсь. Поругалась с издательством. Ничего особенного, рисунки уродливые. Я же говорила, что больше не рисую.

Карло снова взглянул на эскизы «Подруги-темноты» и сказал несколько ободряющих слов, которые, однако, совершенно не подходили к обстоятельствам.

— Видишь, они тебе не нравятся, — констатировала Франческа.

— Нет-нет, они очень милые, — ответил подросток растерянно.

Она не хотела оставаться лицом к лицу со своей неудачей и закрыла крышку ноутбука.

— Я собираюсь выпить травяного чая, хочешь? Карло грустно кивнул. Они сидели в мрачном молчании. Она собиралась встать, когда снова вмешалась Анджела:

— Нет, мама, покажи ему женщину-лошадь!

— Женщину-лошадь? — Франческа посмотрела на дочь. — Откуда ты знаешь о ней?

— Видела и догадалась, — пожала плечами Анджела.

— Когда?

— Ну всегда, — сказала она. — Я же вижу тебя, мама.

Франческа схватила ее за руку:

— Что ты такое говоришь, идем со мной, будем готовить травяной чай.

И она отвела дочь на кухню.

Когда они вернулась в гостиную, выяснилось, что Карло снова открыл ее ноутбук и рассматривает что-то на экране.

— Что ты делаешь? — резко спросила Франческа.

Он напрягся.

— Прости, я открыл корзину. На мой взгляд, в корзине всегда больше всего такого… — начал он. И показал на экран.

Это были эскизы, которые Франческа рисовала ночью после того, как исчезла Тереза, и днем после того, как провела ночь в голубой спальне Фабрицио.

— Зачем ты тратишь время, рассматривая эти рисунки? Они ужасны, — Франческа попыталась отобрать ноутбук, но Карло оказался сильнее. Он посмотрел ей в глаза:

— Это неправда, Франческа, они классные. Классные, клянусь. Посмотри на них внимательно. Для своей книги… Ты их должна отправить издателю.

— Они отвратительны.

Но она все же посмотрела на экран и будто впервые увидела собственные эскизы. Они, пусть только набросками, один за другим, рассказывали историю. Горстка антропоморфных животных: белая тигрица, кенгуру со светлыми волосами, женщина-павлин и мужчина-лось, ее прекрасный муж — все они на первый взгляд могли показаться безмятежными и изящными, но на самом деле вызывали ужас. И среди них затесалась испуганная маленькая девочка со светлыми кудрями и голубыми глазами с золотыми искорками. Вот женщина-лошадь, о которой говорила Анджела (я же вижу тебя, мама), с волосами, собранными в хвост, с мертвенно-бледной кожей. Она держалась за руку с человеком-червем, грязно-желтым, с огромными глазами, в которых таились безумие и страх. А еще был учитель музыки синьор Мрак, весь черный, с виду — сущее чудовище, но, возможно, единственный, кто не вызывал страх.

— Я сейчас просто удалю их.

— Поверь мне, Франческа. Попробуй.

— Не говори так.

— Тогда я сам отправлю, — Карло с надеждой посмотрел на нее. — Давай, перешли их мне. Ты не будешь нести никакой ответственности. Что скажешь?

Франческу охватила эйфория, которая всегда охватывала ее раньше, когда она работала. Энергия охватила ее и встряхнула, будто котенка за шкирку. Это длилось всего секунду.

— Очень мило, но я сказала нет.

— Почему? Попытайся.

— Серьезно, Карло: нет.

Он посмотрел на нее:

— А что, если мы вместе напишем письмо с извинениями в издательство и отправим эти эскизы? Это точно начало книги. Ты могла бы назвать ее, ну, не знаю… «Клятва мрака».

Опять эта дрожь, эта энергия.

— Нет, — возразила Франческа, но уже не так уверенно.

— Давай, давай попробуем, что тебе стоит?

Франческа какое-то время молчала.

— Ладно, — прошептала она, — чего уж. Хуже не будет…

Карло довольно улыбнулся. Они действительно начали вместе писать электронное письмо редактору, и он быстро нажал кнопку «Отправить». Быстрее, чем Франческа успела передумать.

И именно тогда, в этот радостный миг, ей вспомнились хитрые глаза консьержки, лицо — возможно, нереальное — Колетт той ночью в машине, слова Марики об одежде, залитой кровью, внезапная доброта жильцов кондоминиума… Почему все так добры? И Фабрицио. Фабрицио был везде.

— Отправлено! — сказал Карло. — Может, тост? — он улыбнулся, как ребенок после удачной проделки.

Франческа улыбнулась ему в ответ, искренне.

— Да.

А потом на ее компьютере появилось уведомление от «Фейсбука». Карло и Франческа прочитали его одновременно. И испуганно переглянулись.

13

— Мама, иди сюда!

Франческа пыталась переварить новости, которые прочитала накануне вечером вместе с Карло.

Это было невозможно. Неужели такова правда? Неужели…

— Мама-а-а!. — Анджела толкнула ее.

Франческа что-то судорожно рисовала на подвернувшемся под руку листе бумаги, рисовала и думала, что всегда одержима одним и тем же, всегда одними и теми же мрачными образами. А сейчас она рисовала просто черные завитки, прорезающие бумагу, как лезвия.

— Мама-а-а! — рука дочери царапала ее икры.

— Ты делаешь мне больно, — Франческа посмотрела на Анджелу. Потом сказала мягче: — В чем дело, милая?

— Прости, мама, я думала, ты уже умерла, — девочка бросилась обниматься. — Я звала тебя целую вечность, а ты не отвечала.

Она сжала Франческу так крепко, что ее волосы, рассыпанные по плечам, натянулись и стали рваться.

— Все в порядке, детка. Что ты хотела мне сказать?

Лицо ее дочери озарила широкая улыбка. Она протянула ручку:

Пойдем, мама, мы там радуемся, и ты порадуйся.

За кого вы там радуетесь?

Анджела утащила ее за собой.

Малышка привстала на цыпочки, выглянула в окно и довольно заулыбалась. Франческа тоже выглянула. Будка Вито у ворот больше не была опечатана.

Внутри — это просматривалось и отсюда — сидел худой мужчина, старик, который, казалось, страдал от сердечной недостаточности. Незнакомец. Тщательно выбритый, опрятно одетый. Он смотрел в окно,