Шрифт:
Закладка:
В полуоргии от нее по полю бежала девушка, ровесница самой Фавны. Она прижимала к груди маленького ребенка, который плакал навзрыд. А вслед за ней с грацией самой смерти скользило узкое тело нага. На родине Фавны этих существ звали дракайнами. Жестокие полулюди-полузмеи, они были беспощадны к человеку, но редко показывались на поверхности, предпочитая солнечному свету сумрак подземных лабиринтов. Фавна этого не знала, но перед ней был сам Руния, князь нагов!
Она вскинула лук, но Руния уже настиг свою жертву. Он бросился на девушку со стремительностью атакующего парда, и все смешалось в высокой траве, лишь багряные росчерки взметнулись в голубое небо. Фавна замерла, перестав дышать, обратившись в камень. Она ждала. И когда Руния прервал свою трапезу, поднявшись над травой во весь рост, охотница спустила тетиву. Стрела свистнула, слившись с пением ветра, и вонзилась в грудь Рунии.
Фавна подошла к сраженному змею, и не смогла сдержать слез, ибо увидела трупы молодой девушки и ее ребенка. Собственно, это были даже не трупы, а кровавое месиво, части тел и еще пульсирующие органы. А рядом, на заляпанной алым траве, корчился в муках умирающий Руния. Девушка мгновенно вскинула лук, казалось, стрела сама выпорхнула из тула. Тетива натянулась с едва различимым треском.
– Прошшшу, – прошипел наг. – Пощщщади! Прошшшу, большшше никогда!
Фавна плакала. Она знала, что змей лжет, но добить его не решилась. Ее утешило то, что рана, похоже, была смертельной, и одинокий истекающий кровью наг очень скоро станет добычей хищных зверей, которые всегда чуют слабых, тех, за кем уже отправили крылатых вестников смерти.
Дрожащими руками она нарубила ветви для костра и сложила в трескучее пламя то, что осталось от девушки и ребенка. Она не знала, кто они и откуда, на много оргий вокруг не было ни одного поселения. Но в ее краях усопших предавали ветру и небу. Она решила, что так будет правильно. Наг с трудом отполз от пламени и надсадно хрипел где-то в кустах. Фавна бросила в его сторону презрительный взгляд и пошла прочь.
По дороге домой она подстрелила молодую косулю, охота сняла напряжение. Но перед глазами Фавны все еще стоял отвратительный наг и его жертвы. Она то переставала плакать, то вновь расплескивала вокруг свои горячие искрящиеся на солнце слезы. Нужно рассказать отцу, думала она. Нагов не видели здесь сотни лет и если они возвращаются, значит, быть беде.
Неладное девушка почуяла за много оргий от дома. К знакомому с детства запаху дыма от очагов и осветительных факелов примешивались нотки, которые она не сразу смогла разобрать. Запах гари. Запах горящей плоти.
Она бросила тушу косули и молнией устремилась сквозь лес. Казалось, что деревья почтительно убирают свои могучие корни с ее пути, а камни будто сами откатываются в сторону, освобождая дорогу. Но когда девушка выбежала из леса, Кавн уже догорал. Ее родной город превратился в кострище. Не было криков, не было плача. Все были мертвы.
Фавна мгновенно поняла, в чем дело. Жестокий наг быстро оправился от раны, созвал своих братьев и повел их вслед за охотницей. Но подземное племя плохо ориентировалось в мире людей, поэтому он забрал далеко на север и вышел к дому девушки раньше ее самой. А встретив незащищенный город, наги не могли отказать себе в удовольствии сжечь поселение и истребить всех его жителей. Всех? То есть… отца и маму тоже?
– Нееет! – закричала Фавна. Она вскинула лук и послала вперед первую стрелу. Наг, прятавшийся за обгоревшей стеной так и не понял, как смерть настигла его. Стела навылет пробила ослабленные пламенем доски и голова змея разлетелась кровавым фонтаном. Второй выскочил из-за еще полыхавшего амбара и напоролся на гибельную сталь, которая прошла сквозь его шею, переломив позвонки как тростинку.
Фавна не останавливалась. Она шла вперед, и с каждым шагом ее тул лишался еще одной стрелы, а на землю падало еще одно змеиное тело. Она била без промаха, набирала полную грудь воздуха, растягивала тетиву до кончика носа, держа лук на вытянутой руке, распрямлялась и отпускала стрелу. Как учил отец.
Руния встретил ее на другом краю города. За спиной Фавны двенадцать нагов истекали проклятой кровью. У охотницы осталась всего одна стрела и она уже лежала на тетиве.
Князь змеев выскочил из низины у реки и бросился на девушку, разведя в стороны четыре когтистые лапы. Бросок был молниеносен, и немногие смогли бы различить его в спустившихся сумерках. Но Фавна смогла. Холодная опустошающая ярость придала ее глазам сверхъестественную остроту. Она видела каждое движение Рунии и уже могла убить его семь или даже восемь раз, время для нее почти остановилось.
Но девушка предпочла, чтобы тварь приблизилась к ней вплотную. Чтобы вертикальные зрачки нага инстинктивно расширились в предвкушении теплой человеческой крови. Чтобы он понял – это победа, сейчас он разорвет в клочья свою обидчицу и напьется ее жизненной силы вдосталь! Но стрела, в которую Фавна вложила всю свою боль и злобу (чувства, которых раньше никогда не испытывала), пронзила черное сердце змея, когда уродливой лапе с пятью бритвенно острыми когтями оставалось преодолеть не более ладони до шеи охотницы.
Наг рухнул, как подкошенный. Он отвратительным черно-зеленым кулем свалился ей под ноги и застонал, испуская предсмертные хрипы. Его, бессмертного демона, порождение ночи и подгорной тьмы убила деревенская девка! В нем еще теплилась сила бесчисленных змеиных поколений, и еще оставались мгновения, чтобы высвободить эту силу и наказать чертову гордячку, возомнившую себя способной уничтожить столь древнее существо!
– Ты состаришшшьссся, – прошипел Руния, задыхаясь. – И умрешшшь в один день ссс тем, кому отдашшшь свое сердце. Но таким сможет ссстать лишшшшь мужжшш, подобный богу!
Фавна упала перед змеем на колени, грубо выдернула стрелу из его груди и еще раз всадила ее в холодную змеиную плоть. Она ударяла стрелой остывающее тело снова и снова, пока совсем не выбилась из сил. А когда сил не осталось, она нашла в себе новые силы, чтобы нанести еще сотню ударов. А потом еще.
Кавн превратился в черную пустыню горячего пепла. Фавна бродила по выгоревшему городу и не находила даже тел. Только кровавые пятна и редкие лоскуты плоти. Видимо, наги были очень голодны. Голодны и жестоки. Она даже
