Шрифт:
Закладка:
– А вот и сердце! Сердце я продам одному эскулапу из Ревеля. Засолю, и продам… Эй, чтоб меня… Забыл прихватить кувшин для жира.
– Так жир-то твердый, – слуга славного воеводы Сирвида Яан следил за всем процессом с большим интересом и без тени брезгливости. Его тоже интересовали сейчас только денежки… впрочем, как и всех остальных участников сего кровавого действа.
– Это сейчас он твердый, да и то не особенно, – резонно заметил жмудин. – А нагреется? Солнышко припечет? Вытечет весь – прямые мне убытки.
– Там внизу, есть старая крынка, – вспомнил Вашко. – Достать?
– Доставай, доставай…
– Угу.
Младший жрец Пикуолиса Вашко давненько уже приторговывал трупами жертв, точнее сказать – их частями, весьма популярными в качестве средства избавления от болезней по всей Европе. Вообще-то, жертвы полагалось сжигать, но… Люди хотели лечиться, но не знали, как… Вернее – очень даже знали. Части мертвеца – самое оно то!
– Та-ак… – окинув истерзанное тело задумчивым взглядом художника, Отто быстренько отрезал покойнице пальцы и уши – прекрасное средство от сглаза и от колик в боку.
– Ой, и у меня частенько в боку колет! – вспомнил вдруг слуга. – Вот тут, слева… особенно на погоду – осенью и весной. Эй, Вашко, ты мне пару пальчиков не продашь?
– Так они мои уже! – рассердился жмудин.
Янис, однако же, не уступал:
– Как это вои? Ты же их еще не купил! Верно, Вашко?
Жрец уже выбрался из ледника, притащив большую глиняную крынку для жира, и, почуяв выгоду, тут же поддержал своего дружка:
– Нет, еще не купил. Так что я могу продать, да.
Дело шло к доброй драке, вполне возможно, закончившейся бы тем, что жир срезали бы с нового трупа, и, скорее всего, этим трупом стал бы златокудрый предатель Отто! Однако же тот был весьма неглуп и, адекватно оценив ситуацию, смог наступить на горло собственной алчной песне.
– Ладно, договорились. Пока не купил – продавай.
– Тогда я и немного жирку возьму, – вконец обнаглел Янис. – Для своего господина.
– А чем платить-то будешь? – Вашко неожиданно заволновался. – У тебя что, деньги завелись?
– Деньги, может, покуда и не завелись… Но кое-что имеется!
Пошарив за пазухой, ушлый слуга вытащил небольшой сверток и, развернув грязную тряпицу, явил на свет божий дивной красоты перстень! Серебряный, с плоским коричневатым камнем. Тот самый, что не так уж и давно снял с убитого мальчишки-гонца. Перстень, конечно, стоил не так уж и мало… но жир и пальцы покойника можно было продать намного дороже!
При виде перстня глаза жреца вспыхнули алчностью:
– Беру колечко! Беру! Забирай пальцы…
– Э, только не все! – с тревогой обернулся окровавленный Отто.
Янис с усмешкою успокоил:
– Не все не все. Только с одной руки – с левой. И – толику жира… Вашко, друг, у тебя еще одна крынка найдется?
– Крынка? Крынки нет, но… Однако туесок плетеный сыщется.
– Тащи сюда туесок!
Жмудин снова вздохнул, перехватил нож поудобнее, обернулся:
– Чем болтать попусту, помогли бы перевернуть…
– Дак поможем, ага.
Перевернули. Аккуратно содрав кожу, Отто срезал жир с ягодиц, а потом – труп снова перевернули – с живота и бедер…
– Голову тоже возьму… Засушу – продам алхимикам.
– Бери, бери, не жалко. Денежку только готовь, да.
Всего час кровавой работы, и с мертвым телом невесты велей все было кончено. Остался лишь позвоночник, кое-какие кости да требуха. Получив от покупателя деньги, Вашко сложил все это в мешок да выбросил тут же недалеко в омут, рыбам на корм. Сам же уселся рядом, на бережку и долго любовался перстнем. Красивое колечко, чего уж… и жрец знал, кому его подарить.
* * *Пока троица негодяев потрошила труп, жмудский властелин Тройнат, Сирвид-воевода и Будивид-жрец, уединившись на старом капище, вели важные беседы, совсем не предназначенные для чужих ушей, особенно – для ушей князя Довмонта.
– Миндовг нам мешает, он лишний… Совсем лишний, вы понимаете? – Тройнат-князь прищурил левый глаз, отчего стал похож на вырезанного из дерева чертика, в чем-то добродушного и смешливо-лукавого, но с маленькими глазками. Налитыми самой лютейшей злобой.
На пути Тройната к власти над всею Литвой стоял Миндовг, бывший король, властелин. Да, когда-то они были союзниками, нынче же два медведя в одной берлоге не уживались.
– Миндовг не только отступник, – пригладив бороду, негромко промолвил жрец. – Он отнял у нальшанского князя жену. Любимую жену, между прочим.
– Ты о Даумантасе? – жмудский властелин встрепенулся. – О, я хорошо знаю этого славного парня! Он никогда не простит Миндовгу смерти своей любимой супруги… Он будет мстить!
– И это нам на руку, – согласно закивал Будивид. Морщинистое лицо его выражало крайнюю степень довольства…
Как и лицо старого воеводы! Эти двое не зря опасались Даумантаса, молодой кунигас мог стать для них очень опасен. Вдруг да зачнет розыск, дознается до предателей? Даумантаса следовало убрать… и теперь уже не ради обещаний Наримонта, а ради самих себя. Ради собственной спокойной и счастливой жизни.
Все трое какое-то время молчали, обдумывая каждый свое, а может, и общее. Воевода Сирвид, погладив свои вислые усы, первым нарушил молчание:
– Думаю, можно поручить кое-что Даумантасу… Он ведь не оставит свою месть.
– Да-да, – тут же поддакнул криве. – Месть – угодное богам дело.
Тройнат скептически скривился:
– Однако ж Миндовг уже загладил свою вину, прислав Даумантасу новую невесту. Другое дело, что наш кунигас почему-то отослал ее прочь…
– Значит, все еще любит свою Бируте! – хмыкнул жрец. – Нам следует поспешить. Пока желание мести не остыло. Кстати, у меня есть очень хорошее зелье. Оно туманит разум… и требует крови!
– Что еще за зелье? Впрочем, давай, – князь махнул рукой и внезапно потер руки. – Что касается Даумантаса… Я сам поговорю с ним уже в самое ближайшее время!
Глава 7
Литва
Длиннорукий Вашко не всегда был жрецом, не с самого детства, как некоторые. Кто-то его за это презирал, а кто-то завидовал. Тот, кто попадал в жрецы еще ребенком, часто давал обет безбрачия, полностью посвящая свою жизнь службе великим богам и богиням. В большинстве своем такими были девушки – вайдилутес, невесты богов. Однако имелись и юноши… правда, Вашко к таким не относился и знал, что никогда не станет главным жрецом, так и просидит всю жизнь в помощниках.
Другой бы расстраивался каждый день, молил бы богов в надежде изменить собственную злую судьбу, да только не длиннорукий! Еще в детстве он вместе с матерью угодил в плен к тевтонцам, и теми был продан датчанам. Там, в датском Ревеле, Вашко провел три года, и даже был крещен именем
