Не то чтобы Пайпер было неуютно под взглядом дяди Джона. Но их разговор никак не шёл у неё из головы, и казалось, будто он точно знает, что этой ночью она спала не у себя в покоях.

А может быть, он просто догадался — немного понаблюдал за тем, как на неё косится Гилберт, сопоставил это с тем, что Киллиан вдруг захотел поговорить с ней наедине перед тем, как они отправились к вратам, и пришёл к вполне логичному выводу. Но если это было так, и если дядя Джон был этим недоволен, он не вмешивался.

— Всё будет хорошо, — так же тихо ответил Фортинбрас. — Но если хочешь, ты можешь вернуться и…

— Вот только не надо меня отсылать, — перебила Пайпер. — Да, я хочу вернуться, но вас я не брошу. Мы одной магии, и мы сделаем это вместе.

Хотя, конечно, ей не очень этого хотелось. Но Пайпер уже привыкла игнорировать свои желания и, притворяясь, делать то, чего она совершенна не понимала.

Отправиться в другой мир и пройти магический Лабиринт? Боги, да пару месяцев назад её главной проблемой был сломавшийся фотоаппарат. Прошлая Пайпер ни за что бы не поверила, что бывают проблемы и похуже.

Судя по всему, только она и была напугана происходящим. Вокруг, не считая их самих, — ни души, только растрескавшаяся земля, далёкие невысокие барханы и палящее солнце, жара которого Пайпер совсем не чувствовала. Даже напряжение, до этого витавшее в воздухе, куда-то исчезло. Николас нетерпеливо прыгал на месте, оглядываясь по сторонам, и о чём-то переговаривался с Твайлой. Стелла уже устала ждать, когда Клаудия заговорит, и начала спрашивать Стефана о том, чувствует ли он что-то странное. Дядя Джон, — кто бы сомневался, — всё ещё поглядывал в их сторону, тогда как Кит косился на Марселин, которая пыталась вытянуть из Гилберта хотя бы одно слово.

Благодаря магии целителей и стараниям Марселин в частности Гилберт вновь был на ногах, и многочисленные синяки и кровоподтёки, оставшиеся после боя с Катоном, его совершенно не волновали. Он, казалось бы, даже не обращал внимания на повязку на левом глазу, которую Марселин запретила снимать до её особого распоряжения. И все делали вид, будто это нормально.

Никто не задавал вопросов. Никто не пытался помочь. Исключением была разве что Марселин, но таков был её долг, и с этим, пожалуй, никто не мог поспорить. Только она вилась вокруг Гилберта, будто его жизнь до сих пор висела на волоске, и отказывалась отступать.

Пайпер была уверена, что именно поэтому Гилберт до сих пор молчал и предпочитал делать вид, будто ничего сверхъестественного не произошло.

— Я слышу, — наконец сказала Клаудия и, не давая никому даже секунды на размышления, шагнула вперёд.

Пайпер огляделась. Вокруг всё ещё было пусто и мертво, на многие мили вокруг — ни единого признака жизни. Но Клаудия уверенно прошла на несколько метров вперёд, остановилась и, задумавшись на секунду, повернула голову вправо. Пайпер повторила за ней, но ничего и никого не увидела.

— А что конкретно ты слышишь? — всё-таки спросил дядя Джон.

— Блуждающие Души, — невозмутимо ответила Клаудия.

— Но ведь здесь никого нет, — возразил Кит.

Клаудия посмотрела на него, как на недоразумение, и возвела глаза к небу. Затем вдруг нахмурилась, запрокинула голову и застыла.

Пайпер всё ещё ничего не чувствовала. Разве её магия не должна была хоть как-то реагировать на это место? Минуты назад Пайпер чувствовала страх, была готова разрыдаться из-за него, но теперь — ничего. Будто они и не в Лабиринте, который, если верить Райкеру, пытался подавить магию сакри.

— Я слышу голоса, — сказала Клаудия, повернувшись к ним, — но не понимаю, о чём они говорят. И я слышу треск огня.

— Это же просто маленький костёр, да? — перепуганно уточнил Николас.

— Я не знаю, — достаточно резко ответила Клаудия. — Треск огня — это не голоса мёртвых. Я не должна была его услышать, но услышала.

— Думаешь, Лабиринт раскрывает твоё проклятие с новой стороны? — отрешённо спросил Фортинбрас, сосредоточенным взглядом обводя линию горизонта и барханы, возвышающиеся вдалеке.

— Или пытается его подавить. Здесь были Блуждающие Души, но они исчезли, как только я поняла, что слышу треск огня. Звук был такой, словно… Словно что-то горело, какое-то здание. Мне показалось, что я слышу крики и…

Неожиданно она дёрнула головой и, вновь повернувшись, замерла на месте. Краем глаза Пайпер заметила, как Стефан, сжав кулаки так сильно, что хрустнули костяшки, начал оглядываться. Энцелад напрягся и снял со спины лук Дионы, так и не дождавшись какой-либо команды от Гилберта, — Пайпер видела, как рыцарь смотрит на него, и знала, что Гилберт тоже это видит, но почему-то продолжает делать вид, будто мира вокруг и людей в нём просто не существует.

— Клаудия, — тихо, но настойчиво позвал Фортинбрас, встав рядом с ней. — Что ты слышишь?

— Голоса, — неуверенно ответила Клаудия, закрывая глаза и прислушиваясь. — Я слышу два детских голоса, один — взрослой женщины и… Не понимаю. Они спорят из-за того, может ли мальчик залезть на дерево? Это очень странно.

Поймав озадаченный взгляд Марселин, Пайпер смогла только пожать плечами. Обычно Клаудия не расщедривалась на объяснения, а Фортинбрас понимал её с полуслова, иногда даже с одного взгляда. Сейчас, однако, даже он выглядел растерянным — смотрел на Клаудию так, будто она вдруг заговорила на совершенно другом языке, из которого он ни слова не знал.

— Высокое дерево, — продолжила Клаудия, помолчав немного. — Много детей, они спорят о чём-то…

— Я чувствую, — вдруг встрял Николас, подскочив к Клаудии. — Их действия, магию и хаос. Я чувствую то, что ты слышишь.

— И что это значит? — устало спросил дядя Джон.

Николас быстро оглянулся на него, тряхнул ладонями и, выдохнув, закрыл глаза. Вокруг него разлилась магия, поначалу едва светившаяся: тонкие фиолетовые нити оплетали руки, ноги и тело Николаса, мягко касались его лица и вытягивались во все стороны, плавно огибая каждого из них.

Постепенно нити стали стягиваться в разные точки, и всего