— Мне жаль, что ты так себя чувствуешь. И прошу прощения за все те неправильные вещи, которые я тебе сделала…

— Не произноси мне извиняющуюся речь прямо перед расставанием…

— Это больше не работает, Дерек…

— Мы вернемся к тому времени, когда это действительно работало. Если это сработало однажды, то сработает и снова…

— Мы никогда не работали! — Я стараюсь не повышать голос, но ничего не могу поделать с разочарованием, которое испытываю. — Нам было шестнадцать, когда мы сошлись! Я и сама не знала себя. И не знала тебя! Мы уже не те, кем были раньше…

— Мы снова узнаем друг друга.

— Я не хочу! Желание пропало!

— Тогда чего же ты хочешь?

— Я хочу… — я замолкаю, тяжело дыша. — Я хочу раз…

— Ты произнесешь это снова, и не сможешь забрать его обратно!

— Я не собираюсь забирать свои слова обратно! Это то, чего я хочу.

— Почему решением должен быть развод? — внезапно кричит он, начиная сердится. — Ты вернулась, потому что хочется дать нам шанс!

— Я вернулась, потому что моя мать больше не хотела, чтобы я жила под ее крышей, — поправляю его, теперь уже кипя от злости. — Я вернулась, потому что это самое большое время, которое я могла отсутствовать на работе, и у меня заканчивались деньги. Я вернулась, потому что договор аренды оформлен на мое имя, и я не могу уклониться от этого контракта, разыгрывая сцену исчезновения. Я вернулась, потому что у меня здесь есть друзья… у меня есть Ана. В глубине души я знала, что между нами все кончено, но боялась, Дерек, боялась причинить тебе боль, боялась преодолеть эту удобную фамильярность между нами, но эта фамильярность причиняет боль только мне, и лишает тебя шанса быть счастливее с кем-то другим. Это правильный шаг для нас…

Он со всей силы швыряет шоколад в стену жилого дома, лишая меня дара речи.

— Это чушь собачья, — кипит он, прежде чем снова повторить: — Это гребаная ЧУШЬ!

Я чувствую, как незнакомые люди смотрят на нас, проходя мимо.

Я ничего не говорю. Просто смотрю, как Дерек бросает розы на землю и топчет их. Он выглядит как ребенок, потерянный и уязвимый. Из его глаз текут слезы, смешанные с яростью. Так много ярости. Парень всегда такой злой.

Хочу подойти к нему, утешить его, оттащить от края пропасти, но остаюсь на месте. Я должна быть сильной. Меня нельзя снова втягивать обратно. Я не могу. Мне физически больно игнорировать мою чуткую натуру. Чувствую себя так, словно меня запрограммировали быть рядом с ним. Это все, что я умею делать. Не надо, Айви, сохраняй хладнокровие и будь сильной.

— Дерек…

От стремительно уносится от меня к дверям. Он исчезает внутри, с силой хлопнув стеклянной дверью.

Я не хочу следовать за ним. Некоторое время просто стою, грызя ногти. И чувствую, что меня сейчас вырвет от беспокойства. Потом присаживаюсь и убираю розы и коробку с шоколадом. Неподалеку есть мусорный бак, к которому я подхожу. Выбрасываю их, не торопясь, чувствуя ужас внизу живота.

Мой телефон вибрирует.

Я вытаскиваю его и провожу пальцем по экрану.

Э.У.: Как моя вульгарная соблазнительница сегодня вечером?

Я судорожно сглатываю.

Я несчастна и хочу его. Хочу Эйдана Уэста так сильно, но знаю, что должна быть осторожна. Что должна действовать медленно. Внутри меня океан боли, с которой я даже не пыталась справиться.

Не отвечая, я убираю телефон обратно в карман и медленно направляюсь в квартиру.

***

— Я не понимаю, зачем ты вообще вернулась, — продолжает Дерек, хлопая ящиками на кухне. — Какого хрена ты это сделала? Зачем заставила меня поверить, что хотела этого? Ты никогда не хотела этого! Это отвратительно, Айви. Ты больная, раз заставила меня думать, что тебе когда-либо было не насрать!

Я переключаю каналы на телевизоре, тупо уставившись на экран.

Он носится вокруг, не получая от меня той реакции, которую хочет. Я почти не разговариваю с ним, что на меня не похоже. Я просто больше не могу.

Ничего не осталось.

Он снова прячет чемоданы. Я уже знаю, что он запихивает их в шкаф за всем своим барахлом. Я даже не пытаюсь больше бежать. Чем больше он так себя ведет, тем больше убеждаюсь, что мы не подходим друг другу.

Так что я иду сквозь бурю.

Он не сдается.

Дерек несколько раз выходит из спальни, бросая вещи на пол. На этот раз это его старая гитара — уже сломанная в предыдущей ссоре — и случайный мусор. Он устраивает шоу из уборки в спальне, будто его внезапно волнует беспорядок. В процессе открывает бутылку пива — не первую с тех пор, как ворвался сюда — и осушает половину одним глотком.

— Тогда бросай меня. Оставь меня с арендой, счетами, со всем! Женщинам всегда легче!

Я уже несколько раз объясняла ему, что не собираюсь этого делать. Но не утруждаю себя повторением этого. Я в полной растерянности из-за того, что он ведет себя так, будто мы были вместе с тех пор, как я вернулась. Думаю, это соответствует его изложению фактов. Это позволяет ему выглядеть невинным среди нас двоих.

— Это была твоя идея — жить в этой квартире. Это была твоя гребаная идея, потому что твоя гребаная работа неподалеку. Не беря в расчет, что моя — нет! Не обращая внимание на дорогу, которую мне приходится совершать каждое гребаное утро. Я сделал это для тебя. Я живу в этой коробке из-под обуви ради тебя. Чтобы ты могла быть счастлива.

Все, что он говорит, — чушь собачья. Мы сняли эту квартиру до того, как я устроилась на работу неподалеку. Он хотел жить в городе, поближе к барам и ночной жизни. Опять же, я не утруждаю себя тем, чтобы исправить его. Я делала это тысячу раз.

Когда он начинает невнятно говорить, я знаю, что мое время здесь истекло. Поэтому пишу сообщение Ане, чтобы узнать, не хочет ли она пойти куда-нибудь поужинать. Я нахожу в спальне кое-какую одежду, чтобы переодеться. Дерек мгновение смотрит на меня в замешательстве, а затем его лицо мрачнеет.

— Ты собираешься уйти? — разглагольствует он. — В нашу годовщину?

Я не отвечаю. И начинаю уходить, но он останавливает меня, схватив за руку.

— Ответь мне, Айви.