Шрифт:
Закладка:
Мирную тишину утра сегодня нарушили надоедливые птицы, поднявшие переполох возле живой изгороди менее чем в миле от того места, где все еще лежал разбитый и перевернувшийся «Бронко». Похоже, их что-то встревожило. Макфэрон взял с заднего сиденья сапоги, обязательный атрибут экипировки шерифа, и выбрался из машины. Левая рука висела на перевязи, плечи болели из-за сильного растяжения сухожилий. Следуя указаниям фермера, он двинулся по его следам через поле. Сапоги увязали в грязи, каждое неловкое движение отзывалось болью в пострадавшей руке. Через некоторое время Макфэрон уже вспотел и тяжело пыхтел, как после ударного занятия в спортзале. В пруду заливались квакши, но нестройный хор умолк, когда он, чавкая сапогами, проходил мимо.
«Да где же, черт возьми!» Шериф оглядел поле по периметру. Его внимание привлекли трупиалы, раз за разом пикирующие на густую живую изгородь. Не отличаясь размерами, они компенсировали этот недостаток злобой. Удивительно, но на него птицы никак не отреагировали, с его приближением не разлетелись. Кружась огромной стаей в безумном вихре высоко в небе, они снова и снова падали и взмывали ввысь над разросшимся кустарником. Макфэрон подошел ближе. Появившийся внезапно мужчина как будто махал ему рукой. Но в действительности не шевелился.
В первое мгновение Макфэрон напрягся, но потом двинулся дальше, уже медленнее, и остановился перед колючими щупальцами футах в десяти от запутавшегося в них человека. Зрелище было не из приятных. Рука мужчины висела в вертикальном положении, держась на указательном пальце, пронзенном устрашающего вида шипом. В разинутом рту мужчины виднелся окровавленный язык с отметинами, оставленными птичьими клювами. И как бы ни кричали, как бы ни бесновались трупиалы, человек оставался неподвижен, потому что был мертв и уже остался без глаз.
Макфэрон узнал коричневую рубашку, которая была на Дэвиде Клэрмонте в момент ареста в парке Эхо-Лейк. Полиция уже не разыскивала Клэрмонта. Более того, он помог спасти Мэдди Хит и Кристину. В глазах общественности и закона он за одну ночь превратился из психопата-убийцы в героя.
Вот только выглядел герой как жуткое пугало. По груди мертвеца сердито прыгал трупиал. Другие птицы проносились над головой шерифа, поднимая такой шум, словно он был очередной угрозой для живой колючей стены.
Видеть Дэвида Клэрмонта в столь плачевном состоянии было неприятно и больно. Тем более что Макфэрон сам распорядился возобновить поиски в этом районе только с рассветом. Как оказалось, идея была не так уж и хороша. Возможно, бедняга запаниковал, поддавшись какому-то темному внутреннему порыву, ощутить который мог только однояйцевый близнец. Возможно, потеря брата, пусть даже психопата-убийцы, ощущалась им как утрата важной части самого себя. Так или иначе, сцена была слишком ужасна и отвратительна, чтобы стоять здесь и предаваться невеселым размышлениям.
Макфэрон щелкнул пару раз камерой – испуганные птицы умчались в небо. Фермер, который нашел Клэрмонта, был прав. Чтобы пробиться через смертоносные шипы и вытащить тело, понадобится цепная пила. Была во всем этом и еще одна странная и необъяснимая деталь: Дэвид Клэрмонт запутался в колючих зарослях точно так же, как его брат Дональд Холмквист менее чем в миле от этого места.
* * *
События, развернувшиеся в государственном парке Эхо-Лейк и на фермерском поле к северу от Кроссхейвена, чудесным образом изменили ситуацию в Чикаго. От Прюсик все еще требовали представить полный отчет, но Торн уже отменил назначенное слушание по дисциплинарному нарушению и запланированную поездку в Вашингтон, целью которой было повышение в должности Брюса Говарда. Торн даже извинился перед Прюсик, которая, к ее собственному удивлению, не потребовала от него большего по телефону. Просто не увидела в этом необходимости.
Макфэрон отвез ее в аэропорт Кроссхейвена. До рейса еще оставалось время, и они сидели в машине у небольшого бетонного здания аэровокзала. Прюсик следила за точкой в небе, которая, приближаясь, становилась все больше. Это был ее самолет, последний рейс в Чикаго в этот вечер. Воздушное судно выпустило шасси и закрылки, плавно снизилось и ловко опустилось на бетонную полосу.
С той ночи Прюсик чувствовала себя неважно, но списывала недомогание на усталость. Закрыв глаза и откинув голову на подголовник, она задумчиво пробормотала:
– Ты когда-нибудь замечал, Джо, что жизнь так или иначе тебя догоняет?
– Извини, что? – Макфэрон накрыл ее руку на автомобильном сиденье своей ладонью и озадаченно посмотрел на нее.
Она быстро отдернула руку.
– Я тебе еще не рассказывала, а нужно…
– Что случилось, Кристина? Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что жизнь догонит?
Она сунула руку в сумочку, вытащила оттуда таблетницу и показала ему.
– Вот что я имею в виду. Это – при панических атаках. Это – чтобы успокоиться и уснуть.
– Объяснимо. Дело трудное, постоянный стресс…
Прюсик закинула голову и проглотила всухую две таблетки.
– Джо, ты не знаешь и половины всего. – Голос у нее был какой-то странный, глубокий.
Шериф вопросительно посмотрел на Кристину. На лбу выступили капельки пота, щеки покрылись красными пятнами.
– Ты в порядке?
– Хочу показать тебе кое-что. – Она с трудом, собравшись с силами, заставила себя выпрямиться и подняла нижний край блузки, показав длинный фиолетовый шрам на левом боку.
Макфэрон перевел взгляд со шрама на ее лицо и снова на шрам. В самом низу темнел струп, корочка на месте свежей раны. Когда она ее получила? Не в схватке ли с Холмквистом? Он не стал спрашивать.
– Ты ведь знаешь, Джо, что я проводила дипломное исследование в Папуа – Новой Гвинее?
Он кивнул.
– Что подтолкнуло меня к этому, я и сама не знаю. О чем я думала? Как мне это в голову пришло? Большой план Кристины. Отправиться в одиночку в незнакомую страну и изучать девиантное поведение тамошних горцев. Выяснить, сохранились ли еще представители некогда внушавшего ужас клана га-бонг га-бонг. Этот клан, Джо, практиковал каннибализм. Мне хотелось изучать каннибалов. Я хотела выяснить, определяется ли их поведение каким-либо наследственным компонентом или это можно объяснить культурной традицией. Мне хотелось понять, являются ли они живым доказательством существования психопатии среди примитивных народов.
Она поерзала, устраиваясь поудобнее.
– И вот однажды я отправилась к ним. Мисс Букари, моя главная информаторша, видела, как я вышла из деревни. – В голове у нее прозвучал пронзительный крик черного какаду, как будто она снова вернулась туда, и глаза затуманила бескрайняя дымка, а кожа покрылась грязной солоноватой пленкой. – Я знала, что клан га-бонг отличается вероломством, но все равно, прекрасно сознавая опасность, отправилась к ним по лесной тропинке. Теперь-то я понимаю, что замахнулась на непосильное или просто пережила какое-то временное помешательство. Мне ни в коем случае не следовало отправляться туда без поддержки властей, местных или центральных.
Макфэрон кивнул.
– У тебя действительно есть склонность к такого рода поступкам.
– Дело в том, что в то время я ничего не знала об аномальной психологии. Все мои познания основывались на нескольких прочитанных работах и были исключительно теоретическими. Я была свежей приманкой, завернутой в мокрые от пота штаны. Я сама сделала себя мишенью.
– Почему ты так говоришь, Кристина?
– Я понятия не имела, с чем имею дело. Сама накликала беду на свою голову. Представь – Папуа, глушь, до Порт-Морсби – неделя пути на речном катере. И я там, такая деловая, такая умная. Конечно, справлюсь, чего уж там. Зато какая получится диссертация – интересная, оригинальная. Я плачу за это до сих пор. – Она закрыла глаза. – Обрывки воспоминаний, флешбэки. Приступы паники. Триггером может послужить что угодно. Срабатывает в любое время, в любом месте. Как в этом деле. Совпадение.
– Что ты имеешь в виду? Какое совпадение?
Кристина посмотрела ему в глаза.
